Ох, Мороз, Мороз... - стр. 13
- Нет, - с каким-то почти видимым удовольствием ответил господин Мороз и глотнул из стаканчика. – Хотите кофе?
- Нет, спасибо. Мне добрый человек чаю сделал.
Паша протянул руку и потрогал чайник.
- Плохой этот ваш добрый человек, совсем за вами не следит. Чай уже остыл.
- Черт с вами, давайте ваш кофе, - Инга нервным движением выхватила из его рук стаканчик и сделала глоток. Черт. Негигиенично. Ну и черт с ним! – Эффект плюшевого мишки, он же эффект резиновой уточки – это мнимый собеседник. Для мозгового штурма.
- Мнимый? – вскинул брови Павел.
- Короче! - не выдержала Инга. – От вас требуется слушать и задавать вопросы.
- Какие? – методично уточнил Паша.
– Вы умный человек, Павел Валерьевич, должны сами сообразить! На крайний случай, просто повторите последнее сказанное мной предложение с вопросительной интонацией. Понятно?
- Яснее ясного, - кивнул с серьёзным видом Паша. – Только можно я все же буду медведем, а не уточкой?
- Можно, - милостиво кивнула в ответ Инга. – Ну что, поехали?
Плюшевый мишка из Павла Валерьевича получился прекрасный, на загляденье просто. Сидел напротив с умным и заинтересованным видом, кивал. И задавал вопросы. Хорошие вопросы задавал, такие, какие надо. Спустя полчаса Инга потеряла к своей плюшевой игрушке всяческий интерес – ее посетила идея. Потом еще одна. И еще. Еще… еще-е-е… А потом…
Она не поверила своим глазам, когда увидела на экране вместо опостылевшего «error» совсем другие замечательные слова. Started… Created… Successfully…
Инга не поверила. Все грохнула и запустила заново.
И снова.
Started… Created… Successfully…
Эта чёртова зараза заработала!
Инга резко повернулась вместе с креслом.
Плюшевый мишка, он же резиновая уточка, он же Павел Валерьевич Мороз мирно спал в кресле.
Ну надо же. Спит и ничего не знает. Что чудо такое случилось. Что невозможное - произошло.
Надо разбудить и оповестить.
Инга встала, подошла, протянула руку. И замерла. Господин генеральный директор «Т-Телеком», спящий в кресле, выглядел… беззащитно. Почти трогательно. Как угодно, но только не как «тот-самый-ужасный-Мороз». Темно-синяя пижама вместо делового костюма демонстрировала весьма атлетичное телосложение, волосы у него, оказывается, слегка вьются, а губы, когда не сжаты в одну презрительную неуступчивую линию, - красивой формы. И брови красивой формы. И густые темные ресницы. Надо признать, что Павел Мороз был красивым мужчиной. Но заметила Инга это только сейчас, когда он спал в кресле, в пижаме, нежно прижимая пустой стаканчик из-под кофе к груди.
Она не сразу осознала, что, вместо того, чтобы порадовать работодателя своим триумфом, стоит и любуется им. Есть чем любоваться, кто б спорил. Да не про нашу честь.
Инга легко коснулась плеча. Какая гладкая ткань. Наверное, шелк. Натуральный.
- Просыпайся, Каа. Смотри. Луна заходит.
Внезапно разбуженный, Павел Валерьевич цитату из Киплинга узнал вряд ли. Он несколько раз растерянно моргнул.
Инга обошла кресло сзади, аккуратно положила руки на спинку и развернула в сторону монитора. И тихо-тихо произнесла на ухо господину Морозу.
- Довольно ли света, хорошо ли вам видно?
Узнал ли он это цитату – непонятно. Но выпрямился резко. И не сводил теперь внимательного взгляда с экрана монитора. А потом повернул голову. Его глаза были так близко, как будто свои, в отражении зеркала. Кто говорил, что глаза у него как лед? Они искристые и яркие.