Огонёк для одинокого Волка - стр. 14

Но когда снял с малышки розовый комбинезончик, откровенно обалдел. На узкой спинке были начертаны какие-то схемы. Тату имело кофейный оттенок.

— Похоже, сделано хной, — предположил приятель. — У меня жена такие делала. Безболезненно и безопасно. Правда, стирается через две-три недели. Но только зачем такое украшение малышке? И что оно значит?

«Нечто крайне важное, и именно за этим охотятся мрази с автоматами», — отметил я про себя.

— Неважно, — проговорил вслух.

Загородил своей спиной девочку, потому что Леха услышал наш разговор и пытался подсмотреть. Но это зрелище не для его глаз. Чем меньше людей знает о татуировке, тем лучше. Безопаснее для малышки.

— Ничего, еще немного, и будем в местной больничке, — проговорил друг. — Нас там уже ждут.

Последнее замечание заставило меня напрячься.

— Знаешь, что, давай-ка сменим маршрут, — попросил я. — Полетим не в ближайшую больницу, а в проверенную. Буду должен по гроб жизни.

— Ты в своем уме, Волков?! — охнул товарищ, изумленно округлив глаза. — Нам за такое по шапке дадут.

— Всю вину возьму на себя, — пообещал я.

Друг нахмурился, но, выдержав недолгую паузу, махнул рукой:

— Черт с тобой, полковник, летим, куда скажешь. Ты мою шкуру дважды спасал, долг платежом красен.

9. Глава 9

Светлана

В вертолете я задремала. Словно поняв, что теперь мы в безопасности, сознание отключилось. Я погрузилась не то в желанный сон, не то в целительную кому. Прошедший день был слишком тяжелым и долгим. Все тело ныло от напряжения и стресса. К тому же усилилась головная боль — давала знать о себе полученная в бассейне травма.

Очнулась я уже в больничной палате, ошалело осматриваясь по сторонам. Перелет совершенно выпал из памяти. Как и все, что случилось до встречи с ангелом. Его я помнила хорошо. Слишком хорошо. Как будто все еще чувствовала на себе прикосновение сильных, мужественных рук. Голос, убеждавший, что все будет хорошо.

Он исполнил обещание.

Но куда делся сам?

Тимур!

Да, именно так он представился. Его имя и образ прочно врезались в память, в то время как прошлое было размыто. Собственного имени я не помнила. Как оказалась в лечебнице — тоже. Разговор с Патриком – весьма туманно.

Осматриваясь, я приподнялась на локтях.

Но практически сразу рухнула обратно на постель. Головокружение усилилось, а слабость была неимоверной. К правой руке была приделана капельница, но как я ни старалась рассмотреть, так и не поняла, что за лекарство мне вводят.

Палата была одноместной.

Чистой и довольно просторной. На тумбочке возле койки стоял букет белых ромашек. Я слабо улыбнулась, глядя на него. И почему-то снова подумала об ангеле. Только он мог угадать мои любимые цветы. Как? Загадка. Спросить он не мог, да я бы и не ответила. Потому что сама не помнила. Но увидев эту нежность в букете, словно впитавшую в себя тепло и свежесть летнего луга, я пришла в восторг.

Вдруг в сознании вспыхнул яркий образ.

Я, еще совсем маленькая, иду по цветущему полю. Держусь за крепкую руку деда и улыбаюсь закату. Ромашки кажутся такими высокими — приходится подпрыгивать, чтобы посмотреть вдаль. «Тише, егоза», — ласково шепчет дедушка. А я смеюсь в ответ и подпрыгиваю еще выше, мне так хорошо и радостно, что хочется раскинуть руки, как крылья, и улететь вдаль. Если бы не теплая надежная ладонь деда, я бы так и сделала. С ним мне так хорошо, что не хочется улетать.