Огонь, вода и медные гроши. Обещать – не значит жениться - стр. 58

– К сожалению, сегодня Гена слишком насторожен, чтобы допустить к себе сыщиков. Он явно чего-то побаивается. Не стал говорить со следователем, не станет и со мной.

– Тогда остается еще заглянуть на кабельное, где трудилась Диана. Поезжай туда и осмотрись.

– А ты?

– А у меня еще дела, – туманно отозвалась Кира и отключилась.

Лесе ничего не оставалось, кроме как рулить на телеканал. Еще хорошо, что помещение студии находилось неподалеку от их с Кирой офиса. В случае неудачи и тут можно будет быстро переместиться в свой офис.

Сыщица быстро разобралась, что телеканал, на котором работала ведущей Диана, отнюдь не процветал. Все помещение канала занимало всего три комнаты. Правда, они были большие, но, как в анекдоте, их было всего три.

В одной располагалась приемная, гримерка и стояла ширма для совсем уж стеснительных, кто не хотел переоблачаться при посторонних. В другой комнате располагалась аппараторская. И наконец, в третьей располагалась собственно сама студия. Там могли поместиться ведущая, пара гостей и еще десяток зрителей, для которых были вдоль стен поставлены узенькие скамеечки.

Да уж, большого расхода такая студия точно не требовала. Но вот приносила ли она доход? Скорей всего только виртуальный в виде чувства самореализации и приятного ощущения сопричастности с миром медийной индустрии, испытываемой ее владельцами.

Как быстро смекнула Леся, никакие новые сотрудники тут не были нужны. Весь штат составляли несколько студентов, работавших, как предположила Леся, из чистого энтузиазма. Если им тут и платили деньги, то совсем небольшие. Главным для этих молодых людей была возможность набраться опыта на здешнем крохотном канале и перебраться затем на канал покрупнее, поизвестнее, где и народу трудится больше, и возможности шире.

Студия Дианы претендовала на свободу слова и полную открытость, о чем наглядно демонстрировало огромное окно, через которое можно было видеть всю студию. Впрочем, любопытных было немного, так как само окно выходило не на улицу, а во внутренний дворик. Да еще у входа в этот садик стоял охранник, который бдительно спрашивал пропуска или же записывал имя и фамилию посетителя, а также отмечал время входа.

Леся, например, наврала, что идет в кассу авиа- и железнодорожных билетов. И теперь слегка опасалась, как бы на выходе охранник не стал настаивать на демонстрации купленных ею билетов. Ни в какую кассу Леся, разумеется, не пошла. А сразу же застыла перед огромным стеклом, наблюдая за возней ребят в студии.

«Большие цели, большие амбиции, – заметила она. – А пол давно не метен, стекла грязные, всюду мусор. Если у них есть уборщица, надо срочно увольнять эту неряху».

Постояв еще некоторое время, Леся поняла, что ей проникнуть в студию можно в двух случаях: под видом гостей студии и под видом той самой уборщицы. Толп гостей, к которым Леся могла бы присоединиться, как уже говорилось, что-то не было видно, как, между прочим, и самой уборщицы. Можно было нагрянуть в студию под видом работника следственных органов, но по какой-то причине Лесе не хотелось представляться следователем или даже его помощником.

И, глубоко вздохнув, Леся подвела неутешительный итог:

– Значит, остается уборщица.

Ну что же, надо так надо. Леся стянула на затылке волосы в тугой пучок, который очень простил ее лицо. Стерла влажной салфеткой помаду с губ. Стянула с пальцев кольца. Спрятала золотую цепочку и часики, которые блеском своих бриллиантов могли разоблачить горе-уборщицу в один момент. Лесе повезло, что по случаю ненастной сырой погоды она надела самые неказистые, но зато крепкие сапоги из своей богатой коллекции. И на себя нацепила непромокаемую куртку, а не одну из своих любимых вещичек. Иначе было бы очень сложно объяснить, откуда у претендентки на должность уборщицы норковый жакетик и мягкие лайковые ботиночки. Свою сумочку Леся сунула в полиэтиленовый пакет. И, решив, что дальше уже «упрощаться» просто некуда, смело постучала в двери студии.