Огонь в твоих глазах. Испытание - стр. 8
Тин Хорвейг прислушался к мерному сопению на соседней лежанке и задумался: «А что, если и молокососу тоже приснится особенный сон, ведь Киррана рядом? – Он даже тихонько перевернулся и посмотрел на курсанта. На смазливом лице играла безмятежная улыбка. – Дрыхнет сном младенца, собака! – Укол ревности пришел одновременно с мыслью: – Интересно, сила девчонки и на него так же влияет?»
Пасита едва не зарычал, припомнив взгляды, которые Крэг кидал на девчонку. Защитник был готов написать на ее лбу: «Моя!», если бы это удержало всех прочих подальше. С трудом подавив приступ ярости, Защитник постарался побыстрее заснуть, чтобы единолично завладеть снами Киры: «Если моя догадка верна, победит тот, у кого потенциал выше».
Глава 2
Проснувшись, Кира оказалась во власти запаха, который пробирался в нос, в горло. Обволакивал, лишая воли, вынуждая чувствовать себя добычей, заставляя быстрее колотиться сердце. Это был запах Паситы тин Хорвейга. Он здесь спал, и его постель впитала в себя аромат его тела, вызывая в памяти моменты, когда Защитник находился особенно близко. И все они были, так или иначе, болезненны. Охотница даже не знала, что хуже: его домогательства или тренировки, после которых он нес ее полуживую на руках. И то, и другое было связано с болью. Вчера из-за слабости и странного состояния, она не обратила на это внимания, но теперь оставаться здесь было невыносимо. Наверное, именно запах послужил причиной возвращения странных снов, или…
«Боги! Я уже несколько дней не принимаю Матренино зелье – вот и результат!»
Вспомнив, что именно снилось, Кира передернулась от отвращения. Было такое чувство, что она вся покрыта грязью. Но еще хуже, что в охальные грезы прорвался и Крэг. «Если сон был на троих, то и не видеть бы мне обоих больше никогда в жизни! Нужно очень постараться, притворяясь, что ничего не помню. Паситу, конечно, не обмануть. Но, может, Крэг ничего и не понял? Главное, не смотреть ему в глаза, иначе умру от стыда, право слово!»
За столом у окна сидел Нааррон. Почувствовав ее взгляд, он повернул голову:
– Проснулась, сестренка? – На губах брата появилась улыбка. – Как ты?
– Полегчало. Пойдем-ка домой, и лучше – побыстрее.
В тот же миг дверь в горницу распахнулась, ударившись о стену. Внутрь бешеной кикиморой ворвалась Глафира. Платок свалился с головы, волосы растрепались, щеки алели не то от мороза, не то от гнева:
– Ах ты дрянь! Пробралась-таки в его постель! Да как только посмела?!
Кира с достоинством поднялась, от души желая напомнить склочной девке, благодаря кому та еще жива и стоит здесь, но внезапно из прекрасных глаз брызнули горькие слезы. Растеряв в одночасье весь запал, Глашка вдруг прислонилась к стене и тихонько сползла на пол, беззвучно рыдая. Следом влетел злой как орда сартогов Пасита.
– Убирайся вон!
Защитник поднял нежданную гостью за ворот бобрового полушубка и собрался было вышвырнуть наружу, словно нашкодившего котенка, как Нааррон и Крэг едва ли не хором рявкнули:
– Пусти девку!
Крэг успел подхватить Глафиру, помогая устоять на ногах, и та подняла взор, исполненный такой боли, что курсант невольно сглотнул, растерявшись на мгновение.
– Почему? – прошептала она едва слышно. – За что со мной так? Разве я не была послушной и заботливой? Я так старалась… – Безошибочно угадав в парне Защитника, девушка задала вопрос, которого тот совсем не ожидал: – Разве так положено поступать с девой-клятвой?