Огонь и Тьма - стр. 19

Вот и сейчас мальчишка чуть не налетел на меня, спеша к выходу из мастерской со злыми слезами в глазах. Он остановился, бросил сначала за спину, а затем и на меня зло-испуганный взгляд и грубо выплюнул:

— Он уродлив внутри, как ты снаружи, чёрная виру! Только поэтому вы ладите!

Я с досадой поджала губы и промолчала, впрочем, маленькому эльфу и не требовался мой ответ — после своих жестоких слов, он сразу же ринулся в проход и был таков. Я соврала бы, если бы сказала, что спустя столько лет, привыкла к своему шраму и тому, как к нему относились окружающие. Нет, я по-прежнему не в восторге ни от презрительных взглядов на него, ни от жалостливых. Но мой шрам — это не только боль, он ещё и хорошее напоминание о том, какие люди и их маги крови жестокие. Он — это олицетворение всей войны, всех моих потерь и личной ненависти к людям. Память о том, что я пережила, и не хотела забывать, чтобы при встрече с врагом моя рука не дрогнула.

— Они просто не могли найти никого бездарнее него, — донеслось из глубины мастерской. — Но и этого оказалось мало — малец не сдержан, обидчив и совершенно не следит за языком. Проходи, моя красавица, и не обращай внимание на его слова.

Я улыбнулась, а затем отыскала Тиариина у его любимого стола: эльф рассматривал какой-то рисунок и вносил в него свои правки.

— Слышал о твоих подвигах, — мимолётно, с добрым весельем во взгляде, глянул на меня эльф. — Взорвать десять бочек — недурно, но пускать кровь… Лета-Лета.

— Я не хотела ни того, ни другого.

— А чего ты хотела?

— Подбросить всего одну бочку в воздух, как ты в лесу подбросил…

Того человека, который теперь находился здесь и таил в себе угрозу для эльфов Ущелья, самого себя и меня тоже. Я не могла сказать этого Тиариину, поэтому после неловкой паузы сменила тему:

— Это неважно — наказание я уже получила. Над чем ты трудишься?

Тиариин распрямился и посмотрел мне в глаза:

— Уверен, ты пришла сюда не за тем, чтобы узнать, что я мастерю на этот раз.

— Не за этим, — вынужденно кивнула я, опустила глаза в стол и согнула уголок одного из пергаментов. — Отряд эльво, который недавно вернулся, снова отправился сражаться. Мне тревожно за них.

— Ты так наивна, дитя.

Я вскинула глаза:

— О чём ты?

— Прекрати надеется, Летавия, Изриин давно определился с тем, как к тебе относится — он отказался от твоей дружбы. Поэтому не стоит твоих переживаний. Смирись с этим и отправляйся дальше, не держи его.

— Мне нельзя покидать Ущелье. Очевидно, меня поэтому и не изгнали — знают, что я не протяну и дня вне его границ. Жалеют.

— Ты знаешь, что я не об этом.

— Знаю.

Тиариин хмыкнул, отложил кусочек чёрного мела, которым делал пометки, и отошёл к чайному столику, чтобы наполнить напитком две кружки.

— Тогда, что на самом деле тебя беспокоит, красавица?

— Почему они ушли так скоро? Атаки магов крови увеличились?

— Даже ты, Лета, бываешь у Совета Пяти чаще меня, — улыбнулся эльф, протягивая мне кружку. — До меня и слухи-то доходят с трудом, поэтому и ответить тебе мне нечего.

— И тебе хоть капельку не интересно, как обстоят дела?

— Я доверяю нашей королеве.

— Которая, вероятнее всего, давно мертва? Иначе почему она отсутствует столько долгих лет?

Тиариин долго вглядывался в меня задумчивым взглядом, а после поставил кружку на стол и посмотрел в сторону: