Огненный суд - стр. 3

В ответ тишина. Он представил, что она в спальне мужчины, с задранными юбками, и в нем пробудился свирепый зверь. Он яростно затряс головой, пытаясь прогнать гнусное видение.

Он поднялся по лестнице. На следующей площадке снова было две двери, одна напротив другой: под номером три направо и под номером четыре налево. Еще одна маленькая дверь была зажата между лестницей и задней частью площадки.

Номер три. Три – число чрезвычайной важности. Три двери и три христианские добродетели: вера, надежда и милосердие. Три врага человека: мир, плоть и дьявол. Мистер Громвель, кем бы он ни был, значился под номером три.

По Божьему замыслу все имеет смысл, ничто не случайно, все предопределено, даже насекомое, прилипшее к краске, указывает ему путь.

Он поднял щеколду. Дверь медленно подалась назад, открывая гостиную квадратной формы. Комната была залита предвечерним солнечным светом, и его заворожила красота освещения.

Окно к Богу…

Он моргнул, и красота превратилась в обычный солнечный свет, осветивший картину в резной позолоченной раме, которая висела над камином. Он глазел на картину, на женщин, изображенных на ней в такой нечестивой сцене, что у него перехватило дух. Он заставил себя отвести взгляд и стал рассматривать комнату: шкаф из потемневшего дуба; кресло и стулья; яркий ковер; стол, а на нем бумаги, вино, сладости и два бокала; кушетка со множеством бархатных подушек цвета весенней листвы.

А на кушетке…

Змий в животе изогнулся и вонзил в него свои зубы.

Что-то не сходится, что-то не так…

На кушетке, отвернув голову, лежала спящая женщина. Волосы распущены, темные локоны ниспадают на белую кожу. Шелковое платье задумано скорее показать, чем скрыть, ее грудь. Платье желтое с вкраплением красного.

Она скинула туфли, прежде чем уснуть, и они валялись у кушетки. Легкомысленные женские штучки с высокими каблуками и серебряными пряжками. Подол платья задрался, почти обнажив колени и пену кружев. Одна рука беспечно покоилась на груди. На пальце кольцо с сапфиром.

Но это не Рэйчел. Ни капельки не похожа. Эта старше, тоньше, ниже ростом и не такая привлекательная.

Мысли закружились, как детский волчок. Вдруг его обуяло постыдное желание прикоснуться к груди женщины.

– Госпожа, – произнес он. – Госпожа? Вам нездоровится? – (Она не отвечала.) – Госпожа! – резко повторил он, злясь на себя и на нее оттого, что она ввела его в искушение. – Вы пьяны? Просыпайтесь.

Он подошел ближе и склонился над ней. Какая бесстыжая, порочная демонстрация плоти. Это дьявол сбивает людей с пути истинного. Он пялился на ее груди, не в силах оторвать глаз. Они оставались неподвижны. Эта женщина – как раскрашенная статуя в папистской церкви.

Конечно, у нее несуразное лицо. Рот открыт, видны зубы. Некоторые отсутствовали, остальные желтые. Мутные печальные глаза уставились на него.

«Господи», – подумал он, и на миг туман в его голове рассеялся, и он увидел перед собой жалкую грешницу, каковой она и была на самом деле.

«Отче милостивый, вот плоды греха моего и ее тоже. Господь наказал мою похоть и похоть этой бедной женщины. Благословен Господь в своей бесконечной мудрости».

А вдруг в этой падшей женщине еще теплится жизнь?

Разве Господь не желает, чтобы он заставил ее раскаяться?

Она была неестественно бледна. В уголке левого глаза бархатная мушка в форме кареты с лошадьми. Другая мушка в форме сердечка на щеке. Бедная тщеславная женщина украсила себя пудрами и мушками. И для чего? Заманить мужчин в свои грешные объятия.