Огненное погребение - стр. 13
АНДРЕЙ: Серый! Вечером заходи, обмоем забор.
СЕРЫЙ: А как же, зайду, дело благородное.
Андрей подходит к стоящей у другой калитки, на улицу, Любе.
ЛЮБА: Добрый вечер!
АНДРЕЙ: Добрый.
ЛЮБА: Я к вам по делу, из Москвы.
АНДРЕЙ: Откуда?
ЛЮБА: Из Москвы. Вам привет от Николая Михайловича.
АНДРЕЙ: Спасибо, и ему кланяйтесь. А какого Николай Михайловича?
ЛЮБА: Савелюшкина, Артура Альбертовича, бухгалтера. Не помните такого?
АНДРЕЙ: Путаешь ты что-то, красавица. Не знаю такого, да и в Москве никогда не был.
ЛЮБА: Вы же Андрей?
АНДРЕЙ: Может, и Андрей. Но до сегодняшнего дня Николаем был.
ЛЮБА: А Снайпера такого – знаете?
АНДРЕЙ (смеется): Снайпера? Знал одного, в Афгане. Двоих даже, правда, второй стрелял плохо, одно название, что снайпер. Да что мы стоим, пошли в дом. И мужа зови.
ЛЮБА: Это водитель.
АНДРЕЙ: Ну, да без разницы. Сейчас, я там приберу вещи, а то бардак, один живу. А собаку вы не бойтесь, не кусается.
Андрей заходит в дом, Люба подходит к машине, говорит что-то Саше. Тот выходит из машины, потягивается и вместе с Любой заходит во двор.
Дом Андрея, вечер.
Бедная обстановка, видно, что ремонта в доме не было много лет. Металлические, с сеткой, кровати, несколько стульев, стол, телевизор. На стене висит репродукция – «Апофеоз войны» Верещагина, пирамиды из человеческих черепов.
Андрей быстро задергивает шторы на окнах, улыбаясь, смотрит на входную дверь.
Заходит Саша, за ним Люба.
САША: Добрый вечер. Лабунский, Александр (протягивает руку).
АНДРЕЙ: Так вроде здоровались?
Андрей протягивает свою руку, но вместо рукопожатия хватает Сашу за большой палец, резко выворачивает и рвет на себя. Саша от боли растерялся, Андрей, зацепив его ногой за ногу, выводит Сашу из равновесия, проскальзывает ему за спину и бьет ступней под колено. Саша падает на одно колено, Андрей хватает его двумя руками за плечи, за одежду, рвет на себя и одновременно бьет коленом между лопаток, а затем локтем по голове, вложив в удар вес тела, сверху вниз. Саша падает, не подавая признаков жизни. Перепрыгнув через него, Андрей хватает Любу, отступившую на шаг в коридор, за руку, тянет за нее и, развернув спиной, захватывает шею в ключ, лицо Любы краснеет, она вырывается, вцепившись двумя руками в руку Андрея, пытается разорвать захват.
Тихо, овца.
Андрей нажимает сильнее, Люба теряет сознание.
Москва, ресторан. За столиком сидит Дыбенко, еще несколько человек, ужинают.
Внезапно Дыбенко морщится, встает и идет в туалет. В туалете он смотрит на себя в зеркало, лоб его покрыт испариной, лицо бледное. Заходит в кабинку, его рвет.
Крупно: лицо Дыбенко, он смотрит в унитаз выпученными от ужаса глазами.
В унитазе сгустки крови.
Дом Андрея, вечер.
Он сидит на стуле, на полу перед ним сидит связанная скотчем по рукам и ногам Люба.
АНДРЕЙ: Давай теперь все сначала. Значит, ты дочка Снайпера. Так?
ЛЮБА: Да.
АНДРЕЙ: И отца своего не видела никогда и не знала?
ЛЮБА: Да.
АНДРЕЙ: А Снайпера убили. Так?
ЛЮБА: Да.
АНДРЕЙ: А ты откуда знаешь, убили или нет?
ЛЮБА: Ну, я так думаю. Ему должны были много.
АНДРЕЙ: Понятно. И эти лупиздни дают мои координаты тебе, девчонке, которая им всем – никто?
ЛЮБА: Я сама попросила его подсказать, к кому обратиться. Чтоб так это им не оставить.
АНДРЕЙ: Понятно. Не оставить. Я ведь его узнал, счетовода. Думал, он меня не узнал, с целым выводком был, думал, не до меня ему. Как сердце чуяло – добром не кончится. Пожалел карася, вот теперь имею… И чего мне теперь с вами делать?