Огненная земля - стр. 14

На пристани, у коренного причала, слегка покачивались ошвартованные борт о борт баржи. Пахло рыбой и варом. Монотонно поскрипывали швартовы. Сверху иногда срывались капли дождя, и только кое-где, в проломах облаков, поблескивали тусклые звезды.

Горбань первым перепрыгнул на баржу, у которой ошвартовался сторожевик, и принял у Букреева чемодан. Неустойчивая узкая палуба осталась позади. Букреев перебрался через высокий борт баржи. Горбань, посвечивая фонариком, шел впереди Букреева, предупреждая его о попадавшихся на пути швартовах или других препятствиях. Все делалось им с ласковой и не обременительной для Букреева заботой.

Когда Букреев почувствовал под ногами скрипучие, но устойчивые доски причала, Горбань виновато спросил:

– Товарищ капитан, вы никому не говорили про то…

– Про что?

– Как это я тогда на пирсе…

– А, вы вот о чем, Горбань, – сообразил Букреев.

– Не говорите командиру батальона, а то сразу заметит с плохой стороны. Я буду стараться исправиться, товарищ капитан.

– Ладно, – с шутливой строгостью в голосе пообещал Букреев. – Ничего не скажу. Только не подводите меня.

– Спасибо! А то я дал слово своему командиру корабля загладить проступок, и вот опять… тут получилось. – Горбань еще что-то хотел добавить, но запнулся.

Их разговор перебил Манжула.

– Вас ожидают, товарищ капитан, – доложил Манжула. – Я уже справлялся.

– Кто ожидает?

– Капитан Батраков. У машины, товарищ капитан.

Батракова, заместителя командира батальона по политчасти, Букреев знал еще по П., где тот вместе с ним и Тузиным принимал участие в формировании батальона из севастопольцев, бакинцев и раненых, передаваемых через полуэкипаж после госпиталей. Тогда, формируя часть, они жили на окраине города, в центральной усадьбе совхоза, среди тропической растительности. Там же Букреев обучал Батракова верховой езде, прививая ему, бывшему ленинградскому рабочему, любовь к коню. Букреев вспомнил щупленького Батракова, выезжавшего на прогулки в широкополой шляпе, которую шутливо называли «сомбреро», и в полотняной рубахе, чтобы плохой посадкой не компрометировать перед горцами достоинство офицера.

Батраков был боевым офицером, участником обороны Севастополя. Вначале он служил и сражался в батальоне дунайцев. Бои с немцами в долине Кара-Куба прошли при его участии. Там же он был тяжело ранен, почти потерял слух и по настоянию командования был отправлен на Большую землю.

Букреев, правда, близко не пытался сходиться с Батраковым, но то, что именно он встречал его сейчас, обрадовало Букреева.

Букреев бывал в Геленджике и любил этот городок, но сейчас все казалось ему здесь унылым и чужим. Вот здесь был ресторан «Крыша». Сейчас возле полуразрушенного здания, как бы продавленного сверху, шоферы монтировали скат, при свете аккумуляторной лампочки стучали молотками по резине и беззлобно переругивались. Лампочка освещала каменную стену с амбразурами и кучу консервных банок, забросанных картофельными очистками.

Курасов оказался невдалеке от Букреева. Тот кого-то искал. Когда какая-то девушка в морской шинели и мичманке попалась в свете его фонаря, он окликнул ее, и они исчезли в темноте.

– Видели нашего флагмана, Букреев? – спросил выросший перед ним Шалунов.

– Его встретила девушка. Очевидно, та самая Татьяна?