Огненная кровь - стр. 29
– Нет, конечно, – поспешно ответила Милада. Не признаваться же сразу, что она почувствовала себя неуютно. Она-то ему поверила. Сразу. – Просто интересно.
– Не знаю, как у других, но в моей семье говорили, что можно проверить медными монетами. Подоплеку, признаться, не знаю, но вроде бы в укромном месте кладут пять монеток. Три – решками кверху, две – орлами. Если за три дня монеты будут перевернуты в одном порядке – значит, хозяин в доме. Хозяин беспорядка не любит. За человеком уборку в квартире он, конечно, делать не станет, скорее наоборот. Но монеты обязательно перевернет, для порядка. В современных квартирах домовых практически нет, если только жильцы не перевозили с собой.
– Слушай, точно! – обрадовано спохватилась Милада. – Мы, когда из совхоза от бабушки на квартиру переезжали, мама клала тапок за плиту и говорила что-то типа: «молодой домовой – идем со мной, старый – отпусти».
– Во-во, – кивнул Серега. – Упрощенный вариант.
– А потом на новой квартире тот тапок тридцать три дня за плитой лежал.
– Хозяин новое жилье обустраивал. Слушай, – Серега посмотрел на неё, – а что это ты о потустороннем заговорила?
Милада помолчала.
– Пока не могу сказать… Не обижайся, пожалуйста. Просто я сегодня вообще о всякой чертовщине целый день думаю.
Серега сначала как-то странно и внимательно посмотрел на нее, а потом рассмеялся:
– Так нужен такой муж, который от всякой чертовщины защитить сможет!
– Слушай, хватит на сегодня. Год вместе, два года врозь, полгода как приятели – и тут такая массированная атака. Давай включим музыку?
– Не вопрос. – Серега включил магнитолу и настроился на «Ретро FM». – Помнится, ты любишь старую музыку.
– Люблю, – согласилась Милада.
Оставшаяся часть пути прошла в молчании под хиты восьмидесятых.
Дома Милада с мамой пили чай, смотрели вместе телевизор.
– Кстати, мам, – вспомнила Милада, уже отправляясь спать, – я не смогу к бабушке с тобой в субботу съездить. Оксанка попросила ей помочь кое с чем.
– Ладно. Мы уже привыкли, что ты совхоз не любишь.
– Не обижайтесь. Скучно там просто. Неимоверно. Ты же знаешь, я там никогда ни с кем не дружила особо, да и спились они уже все… На улицах пусто, а с подростками костер на речке жечь я уже старовата…
– Ну конечно! – засмеялась мама. – Старушечка моя малолетняя.
– Не, мам, серьезно. С тобой и бабушкой весь вечер телек смотреть?
– А ты и так его весь вечер, небось, смотришь. Или в компьютере своем сидишь.
– Так вы вечно смотрите концерты всякие, Бабкину, там, Лещенко… Льва… Или банду эту нелепую из «Аншлага»… А мне что на них пялиться?
Мама дернула ее за ухо.
– Ладно, молодежь. Иди зубы чисти и спать. Завтра последний трудовой день на этой неделе.
– Лады.
Совершив в ванной все ритуальные телодвижения перед сном, Милада завалилась в свою старую скрипучую кровать, и некоторое время бездумно смотрела, как свет луны, падающий в окно, отражается от начищенного стального умбона[7] щита и от арбалета, которые висели над кроватью на крюках. Щит она сделала сама под чутким руководством Егора, когда состояла в реконструкторском клубе. Дощатая основа, настоящий, кованый умбон, кожаная обтяжка. В кои веки она сделала что-то старательно и добротно. Несмотря на многочисленные вмятины и трещины, щит прослужил ей верой и правдой много игр.