Офицерат. Магия в наших телах - стр. 33
Поначалу это было несложно: ускорение не было постоянным: набрав темп, Кот некоторое время его держал, а потом прибавлял снова. Дорога при этом тоже была неоднородной — сначала ровной и удобной, а затем — полной корней и поваленных бревен. Вскоре Чесс догадался, что в этом и был смысл испытания: пройти сначала ровный участок, а затем — с препятствиями. После этого они еще некоторое время бежали в том же темпе и только затем повышали скорость. Уже на четвертое такое повышение Чесс понял, что начал уставать: уж больно непривычной была нагрузка. Он покосился на Кота и увидел, что тот даже не вспотел.
Да и вообще выглядел как будто заскучавшим. Словно они не бежали уже с полчаса, все взвинчивая и взвинчивая темп, а сидели в его кабинете и говорили о погоде. Кот спокойно поддерживал беседу с Гродески, Тибериусом и иногда вставлявшим рык-другой Рацио, легко перемахивал через стволы и перепрыгивал ямы, не замедлялся на затяжных подъемах и явно был способен делать это еще много часов подряд.
Сам Чесс уже не разговаривал: берег дыхание, и выбирал такую траекторию, чтобы максимально беречь силы. Где мог пролезть под деревьями — не расходовал энергию на прыжки, больше не стремился обогнать Кота.
Видимо, для теста эта стратегия была правильной, потому что его не просили “играть по правилам”. Но когда Кот еще взвинтил темп, Чесс понял, что работа будет на износ, и ему придется-таки сдаться и рухнуть на тропу, когда сил вообще не останется.
Так и случилось. Они подняли скорость еще раз, и Чесс наконец услышал, что Кот открыл рот, все-таки начиная дышать чаще, а потом споткнулся и повалился на неожиданно мягкую подстилку. Настолько мягкую, что он даже ничего себе не отбил. Кот успел пробежать несколько метров по инерции, но потом вернулся и уперся ладонями в колени.
— Совсем неплохо, — улыбнулся он. — Максимус добегал самое большее до предыдущего ускорения.
— Сравнение с аналитиком звучит... как оскорбление, — с натугой проговорил Чесс. Он сел, широко расставив ноги и положив локти на бедра. Воздуха не хватало, легкие горели, а все мышцы ныли от усталости. Но эндорфины все равно зашкаливали — как бывало всякий раз после хорошей тренировки или окончания работы над особо сложным изделием. — Впрочем, не такое, как сравнение с Рузе. Он, наверное, на Полигон и носу не кажет.
— Конечно, нет, — фыркнул Кот и протянул ему руку. — Вставай. На сегодня все.
Пространство вокруг задрожало, и через секунду Чесс снова оказался на Полигоне среди безликих кубиков. Ухватился за протянутую руку, поднялся на ноги, нажал на кнопку под ухом, деактивируя шлем.
— Мы уже на “ты”? — поинтересовался, глядя на Кота.
Тот только фыркнул и кивнул на далекую — через все поле — дверь раздевалки.
— Что ж, вот мы и наглядно доказали, что даже слабый адаптант выносливее человека, — резюмировал Гродески со странной радостью, которую поспешил пояснить: — До сих люди сюда не попадали. Интересно вышло. Я действительно думал, что вы будете примерно равны, но нет. Ускоренный даже на совсем чуть-чуть метаболизм дает значительное преимущество.
— Но это на выносливость, впереди еще тесты на скоростную и силовую работу, — вставил Тибериус. — Шеф, Честер, как насчет померяться чистой силой?
Утром Чесс непременно подписался бы на такой тест — сам огреб бы как пить дать, но врезал бы разок-другой по морде своему внезапно обнаружившемуся начальству. Но сейчас перспектива огрести от адаптанта уже не радовала.