Офицерат. Магия в нашей крови - стр. 38
Оставался определенный процент вероятности, что Блейн просто “надел” модель поведения, наиболее подходящую моменту, и что в понедельник в Офицерате все вернется на круги своя. Но Джонатан решил подумать об этом в понедельник, во время скучнейшей еженедельной “летучки”. И кто, скажите, придумал назвать летучкой мероприятие, занимающее полдня и состоящее из нуднейших отчетов аналитикови менталистов? Обычно Джонатан их прогуливал под более или менее благовидным предлогом, но в этот раз решил сходить.
На ипподроме вовсю гремели скачки. Судя по гремящим трибунам, сейчас был раунд адаптантов самого высокого уровня, что означало разрешение лошадям и всадникам применять любые приемы физического воздействия. Ограничение было только одно: никаких вспомогательных предметов. Только собственное тело, способности и скорость реакции.
Когда толпа взревела особенно громко, Джонатан на секунду зажмурился, вспоминая как сам несся на Гасе, отшвыривая соперников с пути вместе с их лошадьми.
Блейн определенно был впечатлен. Он молча крутил головой из стороны в сторону, а его глаза… Джонатан решил бы, что у Блейна припадок и пора звать врачей, если бы не помнил, что тот аналитик высочайшего уровня. Зрачки Блейна перемещались из стороны в сторону с бешеной скоростью, сам он дышал часто и тяжело.
“Ну точно компьютер, когда играешь в навороченную игру”, — подумал Джонатан.
— Джонни вон там, — прошептал, наклонившись, и кивком указал на противоположную сторону ипподромной Арены. — Но вряд ли стоит отвлекать его, пока не закончится пробег.
Блейн среагировал так, как Джонатан и думал: кивнул и вперился взглядом в противоположную трибуну. Понятно, что увидеть он ничего не мог, но, видимо, какую-то информацию все равно получал.
Тибериус потянул Блейна на свободные стулья с краю трибуны. Лошадей там было видно не очень хорошо, но Главу Офицерата все равно интересовали вовсе не они.
Интересно, а они все такие, эти аналитики высокого уровня, А2 и выше? Джонатан думал, что они похожи на своих “нервных” собратьев-менталистов, но, кажется, ошибался. На лице Блейна мелькали десятки эмоций, все его тело было напряжено, казалось, положи руку на плечо — и почувствуешь, как оно вибрирует.
— Пятый номер вот-вот сойдет, — повернувшись к Джонатану, вдруг сказал Блейн. — У лошади болит переднее копыто.
Удивленно на него покосившись, Джонатан присмотрелся и покачал головой.
— Не копыто, — правил он. — Сустав. Видимо, успели ударить.
— Нет, давно болит, — не согласился Блейн. — Всадник отклонен от вертикальной оси. Явно дает меньшую нагрузку на эту сторону. Раз еще не упал, значит, тренировал такую посадку.
— Но нога опухла, — указал на очевидное Джонатан. — В левом запястье. А значит, правы мы оба.
— Да, — согласился Блейн. — Видимо, кто-то помимо нас увидел странность и сделал выводы. Ну вот и все, — он тяжело вздохнул, когда лошадь споткнулась, а потом и вовсе упала.
Всадник успел выпрыгнуть из седла, так что избежал травм. Он присел рядом с искалеченным конем, который даже не делал попытки подняться.
— Не волнуйся, — судя по лицу, Блейна это зрелище расстроило. — Конь восстановится. Он Ж2, если я не ошибаюсь. Не встает, потому что знает, что сейчас придут медики.
И действительно, по утоптанной грунтовке уже бежали несколько человек. Один из них занялся человеком — несмотря на его нежелание, провел быстрый осмотр и попшикал антисептиком на большую ссадину на лбу. Коню вкололи наркоз и осторожно перегрузили на моторизированные носилки. За кулисами сражения поставят капельницу с концентрированным белковым составом — и, проснувшись через пару часов, конь уже встанет на ноги. Хромота сохранится на пару недель, а если хозяин не станет спешить с возвращением в Спеладром, от травмы не останется и следа.