Офелия и янтарные хроники - стр. 31
Немного погодя я положила на свою тарелку любимых фаршированных макарон тёти Бланш, добавила пару ложек салата и вернулась к нашему столу. Дома я в это время обычно ела разноцветные кукурузные хлопья, но здесь их не было – по крайней мере, в меню ужина.
Грета в своей огромной ложе уже ела, наверное, ей что-то принесли, потому что ни в одной из очередей она не стояла. А Леандр тоже ковырялся в горе фаршированных макарон, стараясь ни на кого не смотреть.
Сибилла Чо, сидевшая рядом с ним, вероятно, пыталась вовлечь его в разговор, а когда он сделал вид, что не слышит, девушка бесцеремонно щёлкнула пальцами у его виска – тогда-то Леандр обернулся. Интересный способ привлечь внимание. Я усмехнулась.
Хотя фаршированные макароны оказались очень вкусными, я с трудом дождалась окончания ужина. Пока тётя Бланш и дядя Жак наслаждались тирамису, а Пиппа рассказывала какую-то запутанную историю о предполагаемых спиритических сеансах с мадам Розе́, которую я слушала вполуха, я не сводила глаз с Греты.
Прошло, казалось, несколько часов, прежде чем президент Пан наконец встал из-за стола и помахал рукой. Я тут же вскочила.
– Мне нужно поговорить с Гретой, – сказала я.
– Конечно. – Тётя Бланш кивнула. – Попробуй перехватить её по дороге в музыкальный салон на третьем этаже. Сегодня вечером Вулфи даёт там небольшой домашний концерт, а твоя сестра – его большая поклонница.
– Вулфи? – переспросила я.
– Вольфганг Амадей, – уточнила Пиппа.
– Моцарт, – добавил дядя Жак.
Я фыркнула.
– Ох уж эти шуточки!
Однако родственники переглянулись с таким видом, будто никто и не собирался меня обманывать. Но сейчас у меня действительно не было на это времени.
Пока большинство Вневременны́х складывали салфетки и придвигали стулья к столам, я поспешила через холл к задней части прихожей, где обнаружила широкую дубовую лестницу.
Найти третий этаж оказалось легко, а вот музыкальный салон – не очень. Все двери выглядели более или менее одинаково: тёмное дерево с латунными ручками. Мои шаги по мраморному полу гулко отдавались в пустом коридоре. Ни души. Может, я перепутала этаж?
Я уж подумала, что заблудилась, как вдруг Грета появилась из-за шторы, закрывавшей проход, всего в нескольких шагах от меня. Три широких шага – и вот я рядом с сестрой!
– Привет, – сказала я.
Она снова кивнула мне, в её голубых глазах блестели странные, едва уловимые искорки. Она скрестила руки на груди.
– Привет, Офелия.
Пока большинство Вневременны́х были заняты складыванием салфеток и придвиганием стульев к столам, Леандр уже покидал президентскую ложу. Он знал, что лучше поспешить, ведь в этот раз он уезжал на целый месяц. Конечно, его не оставят в покое, станут донимать вопросами. Он не винил их и понимал, что, убегая, поступает грубо и эгоистично, но…
Леандр чуть ли не бегом добрался до лифта за кулисами, на котором обычно доставляли еду с кухонь, и поднялся наверх. Это заняло довольно много времени, но с каждой минутой, под скрежет металлического транспортного средства, которое уносило его всё дальше, ему дышалось свободнее. Наконец двери открылись с тихим писком. Леандр вышел в ночной Колизей и вернулся в обычное время. Прохладный ветерок обдул его лицо пылью.
Чтобы скрыть лифт из дворца на поверхность от бесчисленных туристов, которые ежедневно посещали старый амфитеатр в самом сердце Рима, Вневременны́е встроили лифт в искусственный столб внутри катакомб в центре арены. Поэтому Леандру предстояло ещё подняться к его любимому месту, высоко на руинах бывших ярусов.