Офелия и янтарные хроники - стр. 28
– Как обычно, поташнивало, знаете ли… Но в остальном – просто замечательно, – сообщила Пиппа, а девушка уточнила:
– Правда? А Река времени?
И тётя спросила в ответ:
– А что с ней такое?
Когда мы уже дошли до конца зала, я заметила, что остальные Вневременны́е двигались в ту же сторону.
К другой двойной двери.
Этот вход был не столь впечатляющим, как главный, но за ним скрывался огромный зрительный зал, как в театре. Красный бархатный занавес элегантной драпировкой ниспадал перед сценой, позолоченные балконы прилепились к стенам, будто ласточкины гнёзда, к расставленным в партере круглым столам, на которых горели свечи, были придвинуты стулья. Многие места были уже заняты, даже в ложах Вневременны́е сидели за накрытыми столами. Тётя Бланш направилась к одному из столиков у сцены.
Мы сели. Дядя Жак, не упустив возможности вежливо предложить стул тёте Бланш, устроился рядом с ней. Слева от меня Пиппа развернула большую полотняную салфетку.
Я повернулась, чтобы взглянуть на оркестровую яму у меня за спиной.
– Мы отсюда что-нибудь увидим?
– В буфете? – спросила Пиппа.
Дядя Жак улыбнулся.
– Это не только театр, – сказал он. – А ещё и единственный зал во дворце, где все его обитатели могут собраться вместе. Поэтому здесь издавна устраивают обеды и ужины.
– Кстати, мы находимся прямо под Колизеем. Мы, Вневременны́е, похоже, питаем слабость к большой сцене, – сообщила тётя Бланш. – Наш замок на самом деле даже старше римского амфитеатра, хотя после тысячелетий строительства и реконструкции по нему не скажешь. – Теперь и она потянулась за салфеткой. – Надеюсь, сегодня в меню есть фаршированные макароны. Если мне чего и не хватает в Париже…
– Мм, – хмыкнула я, принялась разглядывать зал, не обращая внимания на столовые приборы и бокалы.
Есть не хотелось, я была очарована Вневременны́ми и всем, что видела. С той самой секунды, как я переступила порог дворца, в моей голове проносилось по сто вопросов в минуту, которые непременно требовалось задать дяде Жаку. Но пока я могла только смотреть и удивляться. Тайный дворец под Римом! К тому же полный людей, которые жили здесь неизвестно сколько, скрытые от остального мира временной петлёй!
Вневременны́е, однако, на вид ничуть не отличались от обычных людей. Многие были одеты в джинсы, но некоторые щеголяли в деловых костюмах или симпатичных платьях. Большинству на вид можно было дать лет тридцать. Но к тому времени я уже догадалась, что внешность Вневременны́х не отражает их настоящий возраст. Я заметила, что поразительно красивая женщина прикрепила кукурузно-жёлтый вымпел к парапету своей ложи. У красавицы были тёмные волосы, и я вдруг подумала… Конечно! Грета должна быть где-то здесь, я чуть не забыла о ней из-за волнений. Где-то в этом зале была моя сестра!
Краем глаза я заметила, что тётя Бланш тоже вытащила из сумочки вымпел и повесила его на наш стол. Тёмно-синий, помятый лоскут ткани.
– Существует четыре Янтарные линии, то есть четыре большие семьи Вневременны́х, – объяснил дядя Жак, хотя я ни о чём его не спросила – для разнообразия. – Мы, Пендулетты, принадлежим к Январским, наш цвет – тёмно-синий.
– Понятно, – пробормотала я. Я всё ещё искала взглядом сестру, но вдруг среди кукурузно-жёлтых и бордовых вымпелов мне бросилось в глаза и множество тёмно-синих кусков ткани. – Значит, все эти люди – мои родственники? Даже он? – Я указала на недовольного коротышку, которого мы встретили в фойе. Теперь он сидел в особенно роскошной ложе, задрапированной синей тканью.