Одной крови… - стр. 7
Она уже рассматривает эмблему лесничества – некое чудовище с рогами, которое, только с большим трудом, можно идентифицировать, как лося, а еще пара хвойных веток и все это на кроваво-красном щите. Вероника рассматривает картинку и ждет, когда Марк поможет ей выйти, но юноша, выскочив из машины, первым делом бросается к матери с вполне понятным желанием обнять и расцеловать. Девушке, со вздохом приходится самой заботиться о себе. Правда и Марк не получает желаемого, мать тут же разворачивает сына с упреком, что тот поступает не по-джентельменски… В результате, Марк не успевает ни сюда, ни туда, а женщина, сама медленно направляется к машине. Сходятся они как раз около Марка, и тот, наконец, добирается до матери и по-детски, неловко целует ее в губы. Тут же краснеет от собственной сентиментальности, мешается, и женщинам приходится самим представляться друг другу.
– Регина, – произносит женщина и протягивает руку.
– Вероника, – девушка аккуратно пожимает ухоженную и теплую руку и произносит, с целью уточнить, – просто Регина?
– Да, так, по-моему, лучше всего.
Веронике ничего не остается, как принять предложенные правила, к тому времени Марк окончательно приходит в себя и вмешивается…
– Мама, это Вероника. Это о ней я писал тебе.
– А это моя мама, – поворачивается Марк к Веронике.
Женщина и девушка не останавливают Марка, давая ему возможность не быть не вежливым. Они даже имитируют двукратный поцелуй, поочередно прижавшись левой и правой щекой.
– Устали в дороге? – интересуется женщина, то ли из вежливости, то ли, действительно переживая за девушку, и добавляет, – дорога-то от столицы до нашего медвежьего угла не близкая.
– Совсем чуть-чуть, – признается девушка.
– Давайте пройдем в дом, – Регина берет Веронику под руку.
– Я только вещи…, – пытается остановиться Вероника, но Регина отмахивается рукой.
– Вот еще. Сумками пусть займутся мужчины.
Тем временем на пороге появляется мужчина. Большой, с едва заметным брюшком, но еще в форме, не лишенной приятности. Марк, едва не взвизгнув от радости, бросается к нему в объятия.
– Давно не виделись, – поясняет ситуацию Регина, – а с детства души друг в друге не чают.
Веронике почему-то становиться зябко и она нервно поводит плечами, стараясь сделать это незаметно.
– Как дела, сын? – произносит отец, глядя почему-то не на Марка, а на его спутницу, и Вероника чувствует, что ее оставили без платья и не намерены останавливаться, хорошо, что хоть только глазами.
– Хорошо, – они снова обнимаются, и Веронике кажется, что они готовы заплакать от радости, – Вероника, это мой папа, Михаил Васильевич. А это Вероника, моя невеста.
– Рады. Очень рады…
Не понятно только о ком он говорит во множественном числе, то ли о себе, то ли еще и о Регине. Объятия Михаила Васильевича распахиваются, и он быстро приближается, чтобы обнять по-отечески будущую невестку. Вероника делает шаг и невольно сжимается, но ситуацию разряжает вовремя вмешавшаяся Регина. Она встает на пути мужа и девушке достаться только рука. Она легонько пожимает ее и чувствует, что в ответ она попала в капкан на медведя, но приходиться улыбаться, и про себя благодарить женщину. Веронике с трудом вериться, что из объятий Михаила Васильевича она смогла бы выйти с целыми конечностями и ребрами.