Однокурсники - стр. 34
– А почему, черт подери, нельзя подселить ко мне этого китайца? – воскликнул Джейсон. – Судя по всему, он хороший парень.
– Нельзя. Он неплохо ладит с их третьим соседом, музыкантом, так что прокторы решили, что лучше оставить все как есть. Кроме того, я подумал, что такой парень, как ты, сможет преподать урок этому типу.
– Деннис, я приехал сюда получать образование, а не обучать приличным манерам хулиганов из Лиги плюща.
– Брось, Джейсон, – продолжал умасливать его проктор, – с тобой он станет настоящим душкой. А в обмен можешь рассчитывать на приятный бонус к твоей характеристике.
– Деннис, ты просто сама щедрость, – сказал Джейсон на прощание.
16 января 1955 года
Вчера на вечеринке в честь окончания зимнего семестра Джейсон Гилберт заставил нас валяться по полу от смеха. Мы пригласили несколько тщательно отобранных красоток из местных колледжей, которые особенно славятся распутностью своих учениц. (Если верить Ньюэллу, он переспал с той, которую отвозил назад в Пайн-Мэйнор[41]. Будь он поумнее, то добыл бы какие-нибудь доказательства.)
Старина Гилберт становится центром внимания на любой вечеринке, тут у него просто талант. Прежде всего, он чертовски симпатичный парень, настолько симпатичный, что нам приходится оттаскивать от него наших собственных подружек. А уж когда он начинает травить байки, все так и покатываются со смеху. Вроде бы у него теперь новый сосед (он не говорит, куда делся прежний) – какой-то бесноватый парень.
Как только Джейсон собирается ложиться спать, этот тип достает свою саблю и начинает скакать по всей гостиной, очевидно, воображая себя Эрролом Флинном[42].
В общем, к концу первой недели парень искромсал их диван практически в лоскуты. Но хуже всего были его вопли. Судя по всему, с каждым успешным выпадом – а успешными они оказывались все до единого, ведь сопротивляться бедный диванчик не мог – фехтовальщик вопил: «Умри!», что и доводило Джейсона до белого каления.
Вчера вечером у соседей состоялась решающая битва. Гилберт пошел на него с одной только теннисной ракеткой в руке и, стараясь говорить как можно спокойнее, поинтересовался, какого черта тот творит. Парень ответил, что ему нужно дополнительно тренироваться перед соревнованиями против Йеля.
Джейсон сказал, что если ему и правда нужна практика, он будет рад помочь ему – только тогда в битве выживет всего один. Понятное дело, сначала этот тип решил, что Гилберт просто блефует. Но чтобы придать своему вызову убедительности, Джейсон разодрал в щепки то, что еще оставалось от дивана, после чего повернулся к своему противнику и объяснил, что если тот проиграет схватку, он сделает то же самое с ним.
Невероятно, но фехтовальщик опустил свою саблю и ретировался в свою спальню.
Таким образом Джейсон и положил конец бедламу. Более того, на следующий день его хулиганистый сосед купил новый диван.
После того случая в комнате Гилберта стало спокойнее. То есть совсем спокойно. Судя по всему, теперь парень боится даже заговаривать с Джейсоном.
Как и у его знаменитого античного тезки, жизненные принципы Сократа Ламброса были непоколебимы. Это означало, что его сын Тед ни под каким предлогом не мог пропустить свою вечернюю смену в «Марафоне». То есть тем сентябрьским вечером, когда президент Пьюзи красноречиво защищал свободу преподавания, Теду не было дозволено пойти послушать его вместе со всем курсом.