Одного человека достаточно - стр. 13
И тут я заметила, как хорошо он вписывается в эту комнату.
Мы попрощались. Сначала она обняла меня, потом Луи.
С горящими щеками он запрыгнул на велосипед. Он помахал ей, словно матрос, что на год уходит в море. Он продолжал оглядываться на нее, пока она не превратилась в красную точку на пороге дома.
– Ты опять с ней увидишься в воскресенье, – сказала я.
– Уже завтра, – ответил он, – она приходит в школу давать уроки музыки.
– Ты этому рад.
– Она самая лучшая, – сказал он сухо.
Как будто она еще и не самая славная, и не самая красивая.
– Ты сказал ей, что я похожа на нашу мать.
– Как будто ты сама не знаешь! И нет, характер у тебя не как у нее, ты ангел. Думаешь, я смеюсь над тобой? Вовсе нет, Жюльетта. У тебя не только характер ангела, у тебя голос ангела. Отец был прав, ты станешь звездой.
– Ой, Луи.
– Держи руль прямо, не то уедешь в канаву.
– Я правда хочу учиться музыке, Луи, как Роза. Она говорит, что новый учебный год начнется в сентябре, и если мама к этому времени не найдет работу, то она могла бы заменить меня у пекаря.
– Роза так сказала?
Я кивнула.
– Когда ты на ней женишься?
Он чуть не свалился с велосипеда.
– Женюсь?
Я засмеялась.
– Ты влюбился в нее, Луи. На твоем месте… – начала я.
– Ты не на моем месте.
На углу нашей улицы он остановился.
Дальше я поехала одна.
Наша мать уже спала, когда я вошла в дом. Я тихо-тихо поднялась к себе в комнату. И еще тише заползла в кровать.
Все или ничего, и лучше бы все.
Моя жизнь наконец-то началась.
Доктор Франссен
На следующее утро я зашла на кухню посвистывая.
Наша мать уже встала.
– Ты вчера так поздно явилась домой. Тебе понравилось?
А я думала, что ей будет совершенно наплевать. Я радостно ей улыбнулась. Сейчас я ей все расскажу. И о том, что у меня отличные челюсти, и о том, как я на нее похожа, и о том, что я хотела бы в сентябре поехать в Хасселт учиться.
– Все просто блестяще, ма.
Она не улыбнулась в ответ.
– Как хорошо, что ты не увидела, как мне стало плохо, и это не испортило тебе вечер, а то едва ты уехала, как началось: сначала кишечник, а потом весь живот. Доктор Франссен сразу пришел. Он что-то прописал, и мне сейчас, слава богу, стало получше. Я должна тебе кое-что сказать. Это тебе не понравится, но я все равно скажу. Я думаю, что твои уроки пения – плохая идея, Жюльетта. Я целую неделю сижу тут в четырех стенах, мне очень нужны эти воскресные вечера, иначе я с ума сойду. Ты должна меня понять, детка.
Я уставилась на нее. Неужели она хоть раз не может вести себя не как моя мать? Ведь не может же это быть так сложно? Просто выслушать и порадоваться за меня?
– Я пошла на работу, – сказала я.
– Ты ничего не съела.
– Ничего, в обморок не упаду.
– О да, не упадешь. Ты не упадешь. – Затем она подняла глаза и тяжело вздохнула на тот случай, если я вдруг не поняла: она-то упасть может.
Она, всегда она.
Я вышла на улицу. Уличные фонари еще горели. День еще не начался, а я уже в пути. Если бы можно было шагать вечно. Если бы только так было можно.
Доктор Франссен зашел одним из первых.
– Твоей маме вчера стало плохо, – сказал он серьезно.
Я пожала плечами.
– Она так скучает по вашему отцу.
– Я тоже.
– Я знаю, детка.
– А она нет! Чуть что, начинает злиться, доктор Франссен! А теперь хочет отнять у меня уроки пения! Но этому не бывать!