Однажды в Тоцком. Записки контрактника. Год первый. Часть 2 - стр. 4
Я собрал своих товарищей в каптерке.
– Пацаны, что с нами происходит? – начал я откровенный разговор, закуривая сигарету.
– А чо не так? – спросил Сергей.
– Все не так, братан. Мы с вами стали, словно звери, готовые сожрать друг друга из-за «слонов»! Оглянитесь! Еще месяц, и мы меж собой передеремся! Чо мы творим?
– Хохол правильно говорит. – поддержал меня Саша Шейка. – мы стали реже общаться друг с другом.
– Базара нет. – согласился Марат.
– Я чего хочу сказать. Может, не будем больше помечать «слонов» своими личными рабами? Взвод мы отбивали все вместе. Нам нечего делить меж собой. И кого мы делим? Наших же сослуживцев! Мы, блядь, как ебанные работорговцы! Как мы вообще до этого докатились?! – я говорил искренне, от всего сердца. Говорил так, чтобы мне поверили, и чтобы сохранить наши дружеские отношения.
– Бля, Хохол, все так. Ну его нахуй! – Димка встал со стула и пожал мне руку. – Братан, сам не знаю, как это случилось, но больше, этого не повториться.
– Мне тоже личный слон не нужен. И терять друзей я не хочу. – похлопал меня по плечу Сергей.
– Ну, так что? Мир, пацаны!? – улыбнувшись, спросил я.
– Мир! – дружно ответили ребята, и мы все, по братски, обнялись.
В этот же день мы заказали через таксиста выпивку и до самого утра кутили в пьяном угаре.
Ночью я разбудил «духа» Хабу и предложил ему выпить со мной немного пивка.
– Знаешь, Хаба, – начал я исповедоваться «золотому духу» – Чо-то так стремно на душе… Я когда призвался, думал, что не буду вести себя как мудак по отношению к молодым. А что в итоге? Я ни то, что к молодым – к своему призыву отношусь как к рабам…
Хаба молча меня слушал, не забывая при этом посасывать из баночки холодное пиво.
– Все эти ебанные армейские понятия, которые я сам люто ненавижу… Ты, кстати, не злись на меня, что я тебя той ночью по лицу ударил. Революция требует жертв, сам понимаешь.
Хаба согласился со мной кивком головы.
– Завтра многое изменится. Вот увидишь… Я не понял, ты что, выдузил все мое пиво?
Пока я изливал Хабе душу, он выпил всю банку пива. На мой вопрос «почему мне не оставил», пожал плечами, улыбнулся и пошел спать…
Утром, следующего дня, я собрал свой взвод, чтобы побеседовать с ребятами:
– Парни, я хочу, чтобы вы уяснили одну важную деталь – больше, во взводе управления, пока я здесь, никакой «слонячки» и прочей хуйни, не будет! Не важно, кто какого призыва, кто, сколько прослужил – все будут работать одинаково. Если я узнаю, что вы обижаете духа, будете отвечать передо мной. Вы теперь все равны. Забудьте про армейские понятия, больше никаких «дедушек», черпаков и прочих армейской ереси! Надеюсь, что, больше, мне не придется возвращаться к этому разговору.
После того разговора, во взводе управления, до самого моего дембеля, больше не существовало таких понятий, как «дух», «слон», «черпак» и «дедушка». Я считал, что это позволит избежать, не только нам, но и следующим поколениям, того, что постигло нас, в погоне за властью. Разумеется, мы могли, в шутку, называть кого-то по сроку службы, но только в шутку! Срок службы, во взводе управления, больше не имел значения. Даже тот, кто пришел к нам в первый день, имел ровно столько же прав, как и те, кто прослужил год и больше.
Мы же себе отводили роль, этаких бригадиров, которые распределяют обязанности. В целом, все было, как и прежде, но только теперь, не существовало армейской иерархии. Мы не клеймили солдат отдельными «слонами». Это позволило, значительно сблизить ребят во взводе, между собой. Их больше не разделяли армейские понятия, которые позволяли смотреть на младший призыв с высока. Парни стали чаще общаться между собой. Больше не было отдельных компаний – был один, сплоченный коллектив. Даже тем «дедам», что пострадали от нас, приходилось общаться с молодыми на равных – иначе жесткий спрос!