Однажды в Париже - стр. 14
Де Голлю пришлось подождать, пока отец Жозеф выберет несколько минут, чтобы принять лейтенанта конной гвардии. Перед дверьми кардинальской канцелярии, где он спозаранку трудился вместе с помощниками, четырьмя монахами ордена капуцинов, для ожидающих были поставлены стулья, и там уже собралось немало народа.
Анри передал просьбу о встрече с доверенным лакеем и теперь прохаживался в галерее неподалеку, сдерживая рвущееся наружу волнение и ожидая, что его позовут. Но отец Жозеф сам вышел к гвардейцу.
Если бы кто встретил на улице провинциального города этого пожилого человека в бурой рясе с капюшоном, перехваченной веревочным поясом, обутого в любое время года в грубые сандалии на босу ногу, никогда бы не предположил, что он более двадцати лет является надежным советником и почти другом кардинала Ришелье. Ну а парижанам уже примелькалось его лицо с большими, чуть навыкате глазами, крупным носом и довольно длинной, с точки зрения модников, неухоженной седеющей бородой.
Когда кто-либо пытался посоветовать отцу Жозефу сменить одеяние на более подходящее его положению, ответ был неизменно прост:
– Сам Христос такое одеяние носил, чем я лучше?..
Этого человека прозвали «серым преосвященством» за то, что он все время держался в тени. Но насчет его характера парижане не обольщались – скромность причудливо сочеталась в нем с природной способностью к сложным интригам и политическому сыску.
– Найдите мне господина де Голля, – велел дежурившему у дверей слуге отец Жозеф. Но Анри уже сам спешил к нему.
– Святой отец, со мной этой ночью случилось нечто странное, – заговорил, подойдя под благословение, де Голль. – Я должен рассказать вам кое-что важное. Прошу: выслушайте!
– Пойдем в сад, сын мой, – предложил капуцин. – Я с утра уже прочитал столько писем, что в глазах рябит. Мне просто необходим свежий воздух.
В саду было пусто. Хотя солнце выглянуло, высушило скамейки, радоваться там пока было нечему – деревья стояли голые, трава еще не ожила.
Они отыскали боскет и скамейку там, где солнце уже заметно пригревало, как оно и должно быть в конце февраля. Отец Жозеф сел, Анри остался стоять.
– Садитесь, молодой человек, – велел отец Жозеф. – Не заставляйте меня задирать голову. Ну, так что у вас случилось?
– Сегодня ночью я оказался возле церкви Сент-Эсташ… – без лишних объяснений начал де Голль и рассказал все, вплоть до убийства незнакомца.
– Печально, – покачал головой капуцин. – Однако этот грех мы вашему другу отпустим. Что вы еще запомнили, кроме хриплого голоса?
– Этот человек примерно моего роста, если только он не носит туфель на высоких каблуках.
– Да уж, наши щеголи это любят… Еще!
– Мне кажется, что ему около сорока лет. Я сужу по голосу… Святой отец, я уверен, что где-то уже слышал этот голос! Это было случайное знакомство или даже не знакомство, а просто я, допустим, в Пале-Кардиналь, сидя в кордегардии, слышал за приотворенной дверью чей-то разговор…
– Хорошо, сын мой. Еще!..
– Это человек, по-моему, привык распоряжаться и в то же время, как мне показалось, по натуре – веселый. Он… шутил с мальчишками.
– Когда приходится говорить с детьми, и я могу пошутить, – усмехнулся отец Жозеф, но как-то невесело. – Еще что-нибудь?..
– Святой отец, я добрый католик, хожу к мессе…