Однажды в Асхане - стр. 38

– Нет, ты должен обязательно провести его обратно, как хорошему проводнику и полагается. Лично мне не удалось запомнить здесь каждый угол и каждый поворот, но уж как-нибудь потом да разберусь, не страшно. Кроме того, побег состоится не прямо сейчас, а, может быть, даже и не сегодня. Пока я и сам не могу этого наверняка сказать. Так что идите со спокойной совестью, друзья мои. Только освежитесь-ка лучше в фонтане на дорожку, и давайте немного посидим.

Слегка успокоенный таким объяснением, мальчик всласть напился из фонтана, а следом за ним – и юноша. Последовал их примеру и Аэрис. Передохнув в тени ближайшего дерева, они отправились в путь, хотя Максимилиан то и дело оборачивался, опасаясь, что Друид начнет все-таки что-нибудь делать, но тот лишь шутливо отмахивался рукой. Когда они скрылись наконец за поворотом, он постоял еще некоторое время напротив тюрьмы, изучая ее теперь намного внимательнее и серьезнее, будто оценивал возможные шансы и допустимые подходы, после чего, не обращаясь ни к кому конкретно, довольно и вполголоса произнес:

– Хм… А ведь, и впрямь, было бы любопытно!

Леди Катрина, вот уже почти два месяца, сидела одна в высокой и красивой башне губернаторского сада, любезно предоставленной ей Клайвом Морганом для лучшей и надежной защиты. Предупредив об опасности, что грозит ей, если она покинет свое убежище, губернатор назвал несколько имен, хорошо знакомых девушке по частым визитам тех молодых наследников и богатых повес, что были «насмерть сражены ее красотой и добродетелью» и «не видели большего счастья в жизни, чем право назвать ее законной женой и привезти в свой собственный дом». Но этим словам Катрина никогда не верила и даже вся внутренне содрогалась, улавливая во взглядах женихов какой-то особенный блеск и тот ненасытный страстный огонек, что загорался в их глазах каждый раз, как только они оказывались рядом, имея возможность бесстыдно и откровенно разглядывать ее, любоваться ею, но не прикоснуться и получить желаемое. В отличие от них, Катрина была бедна и всегда хорошо знала и помнила об этом. Не имея ни защитника, ни брата, что могли бы уберечь ее от посягательств этих людей, девушка страдала и мучилась всей душой не столько за себя, сколько за своего отца, бывшего человеком слишком добрым, чувствительным и мягким и любившего Катрину до беспамятства. И, если одному из этих женихов удалось бы все-таки завладеть ею и даже похитить, сердце его не выдержало бы, либо он безрассудно и в одиночку бросился бы спасать ее и погиб.

Мысль эта была для нее невыносима так же, как и мысль о предполагаемой женитьбе. Женитьбе против воли, женитьбе на человеке, которого она не любит и вряд ли сумеет полюбить. Это касалось не только тех, чьими именами не уставал пугать Катрину чрезмерно заботливый и внимательный губернатор, но, в не меньшей степени, и его самого. Человека, хотя и порядочного и относившегося к ней всегда с уважением, но неприятного и даже ненавистного девушке по причинам, и до сих пор ею до конца не осознанным. Заглядывая в свою душу, Катрина не находила там ничего, что сумело бы изменить это стойкое, хотя и тягостное для нее отторжение.

Ее не убеждали даже слова отца, чьим щедрым покровителем и неизменным благодетелем Клайв Морган являлся еще в годы их общей, но такой разной по всем признакам молодости, когда простодушному и не имевшему ни капли гордости барону Октавиану, учитывая все его положение, а также и репутацию его легкомысленного и непутевого брата, было лишь в радость иметь столь благородного заступника и влиятельного друга, безнаказанно им помыкавшего. Тем не менее, барон продолжал горячо убеждать свою дочь, что губернатор Морган – идеальная партия для всякой, что желает быть осчастливленной до конца своих дней, живя в совершенном достатке и не зная никаких забот. Но, видя, что душа ее и сердце не расположены к губернатору, отец никогда всерьез не настаивал, да и попросту не умел делать этого, уже с самого ее детства не чая души в своей скромной и жалостливой девочке, никогда не знавшей ни материнской заботы, ни ласки по жестокой воле судьбы.