Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты - стр. 4
Понаблюдав за работой зубодера, Петр I подошел к нему и поинтересовался:
– Мог бы ты и меня обучить своему искусству?
– Если хорошо заплатишь, то научу.
– Идет, – обрадованно кивнул царь. – Откладывать не станем, начнем прямо сейчас!
Новое медицинское ремесло Петр Алексеевич освоил довольно быстро и неплохо и потом при любом удобном случае и даже без него любил похвастаться своим умением.
Весьма активно Петр Алексеевич интересовался практической хирургией. Почему именно хирургией и только хирургией – до сих пор осталось неразгаданной тайной! Иногда государь проявлял довольно живой интерес к гинекологии, однако хирургия всегда была на первом месте. Ничто не могло ее затмить в его понимании.
АННА ИОАННОВНА. Любимый мужчина императрицы Бирон и любимый шут императрицы Педрилло
Во время коронации Анна Иоанновна порвала кондиции (условия ограничения ее правления), и, когда государыня прошла в Грановитую палату и поместилась на троне, вся свита заняла свои места, вдруг государыня встала и с важностью сошла со ступеней трона. Все изумились, в церемониале этого указано не было. Она прямо подошла к одному из «верховников», Василию Лукичу Долгорукову, взяла его за нос и повела его около среднего столба, которым поддерживаются своды. Обведя кругом и остановившись против портрета Грозного, она спросила:
– Князь Василий Лукич, ты знаешь, чей это портрет?
– Знаю, матушка государыня!
– Чей он?
– Царя Ивана Васильевича, матушка.
– Ну так знай же и то, что хотя баба, да такая же буду, как он: вас семеро дураков сбиралось водить меня за нос, а я вас прежде повела, убирайся сейчас в свою деревню, и чтоб духом твоим не пахло!
Однажды за столом с фаворитом царицы Анны Иоанновны Бироном и князем Куракиным, только что возвратившимся из-за границы, императрица, выкушав бокал вина и подавая оный князю Куракину, спросила:
– Вам почти все европейские вина известны – каково это?
Куракин по неосторожности обтер бокал салфеткой. Государыня, покрасневши от гнева, сказала:
– Ты мной брезгуешь! Я тебя выучу, с каким подобострастием должно взирать на мою особу.
Бирон, щадя Куракина, сказал:
– Помилуй, государыня! Он сие сделал неумышленно, а следуя иностранным обычаям.
Раз в знойный день герцог Бирон, гуляя в Петербурге с шутом Антонио Педрилло, почувствовал сильную жажду и на предложение Педрилло достать свежей воды отвечал:
– Вода разгорячает еще более. Принеси-ка лучше бутылку вина.
Уверяя, что вино охлаждает, герцог осушил уже две бутылки и посылал шута за третьей.
– Нельзя, ваша светлость, – возразил тот.
– Это почему?
– Боюсь, что, много прохлаждаясь, изволите замерзнуть!
Одна балерина, прозванная скелетом грации, танцевала в балете с двумя партнерами – обожателем и мужем.
– Две собаки, – заметил придворный шут Педрилло, – дерутся за одну кость.
Бирон назначил шуту Педрилло пенсию в двести рублей. Спустя некоторое время шут опять явился к герцогу с просьбой о пенсии же.
– Как, разве тебе не назначена пенсия?
– Назначена, ваша светлость. Благодаря ей я имею что есть. Но теперь мне решительно нечего пить.
Герцог улыбнулся и снова наградил шута.
Однажды фаворит Анны Иоанновны Бирон спросил придворного Кульковского:
– Что думают обо мне россияне?
– Вас, ваша светлость, – отвечал он, – одни считают богом, другие сатаной и никто – человеком.