Однажды мы упадем - стр. 9

Я расстегиваю молнию сарафана, спускаю его по плечам, позволяя ткани соскользнуть на пол. Лифчик редко надеваю. С размером моей груди можно и без него прекрасно обходиться, а летом-то как хорошо.

К моменту, когда брат присылает дежурное “ОК”, я избавляюсь от белья.

Просмотрев сообщение, бросаю телефон на диван, хватаю стринги и уже собираюсь отправиться в ванную, как экран мобильного снова вспыхивает. Вижу всплывающее окошко ВК.

Его имя – первое, что выхватываю глазами. И только потом аву.

Получив в грудь удар тепловой пушки, хватаю мобильник и тапаю по экрану. Открывается мессенджер.

Егор: Привет… Кажется, я видел тебя сегодня.

Перечитываю. В голове пусто. Анализ, синтез – не работают. Все тело немеет.

Стоя обнаженной с зажатыми в пальцах трусами, тупо пялюсь на сообщение несколько долгих секунд. Зависаю. Моргаю. Дышу отрывисто. Еще моргаю. Зачем-то оглядываюсь – шторы задвинуты, жалюзи опущены.

Клацаю по зубам штангой, переживая спазм внизу живота.

Снова перечитываю.

“Кажется, я видел тебя сегодня…”

Замечаю, что вверху появляется надпись, и сердце ухает вниз:

Егор печатает...

3. 3

Егор

Шесть лет назад

На второй большой перемене мы всем классом тремся возле кабинета.

В свой Пентагон до звонка Химоза впускает только дежурных.

Она так трясется над оснащением, будто бы у нее в шкафах там не школьные реактивы стоят, а зарин какой-нибудь.

Я подпираю стену справа от подоконника, листая “телегу” нашей параллели. “Бэшки” скинули фотки теста по истории.

Преобразования и революции в странах Центральной и Восточной Европы…

Не факт, конечно, что историчка оставит для нас эти же варианты, но, на всякий случай, достаю учебник и пару минут листаю параграф.

— Хочешь поугорать? — слышу бесявую интонацию Вета.

На секунду отрываю взгляд от страницы, мрачно буравлю им Петушарова и снова погружаюсь в текст.

— Не особо.

— Да ладно тебе… Смотри, — он снова привлекает мое внимание. — Эй, Файфер? — зовет одну из наших девчонок.

Рыжеволосая стоит в другом конце рекреации, закрыв уши проводными наушниками, которые крепятся на затылке. Провод тянется в висящий на плече рюкзак. Слушая музыку, она никак не реагирует на Вета. И он это понимает.

— Эй?! Пс! Маш! Толкни ее! — Вет обращается к ее подруге.

Ушакова похлопывает девчонку по плечу, и та оживляется, когда подруга отводит в сторону ее наушники и что-то сообщает, указывая взглядом на Вета.

— Кир, иди сюда! — зовет ее Петушаров.

Стянув наушники на шею, девчонка широко распахивает глаза, озирается и втягивает голову в плечи. Замечаю, как крепко она держит лямку рюкзака, когда приближается к нам.

— Чего?

Мелкая смотрит на Вета снизу вверх, заторможенно моргая. Прямо на глазах краснеет и жутко смущается, вытягивая рукава. Рыже-синие пряди у лица и нарисованные черные точки под нижними веками делают ее похожей на инопланетянку.

— Слушай, Кир, я хотел спросить, ты русиш сделала?

— А… Да.

Нахмурившись, наблюдаю за Ветом. Не могу понять, что за хрень он задумал.

— Дашь списать? — просит у Киры вполне будничным тоном. — Пожалуйста.

— Конечно…

Кира снимает с плеча рюкзак. Чтобы найти тетрадь, ей приходится вытащить оттуда сиди-плеер – круглый, раритетный. Слышу, что играет у Файфер в “ушах” и подвисаю.

“Звезда по имени Солнце”

Ловлю ноздрями ее ягодный запах.

Никогда бы не подумал, что эта Недомальвина, пахнущая клубникой, слушает Цоя.