Однажды мы упадем - стр. 27

Я хожу от стены до стены и мечусь так не дольше минуты.

Снаружи нарастает гул, дверь снова распахивается, приходится сесть на скамейку и прикрыться кофтой, чтобы не светить трусами.

В раздевалку начинают заходить девочки из другого класса – из десятого “В”.

Заметив меня, одиноко сидящую, почти каждая останавливает на мне любопытный взгляд.

Я снова звоню Машке, но она не отвечает. Предполагаю, что не слышит из-за шума в столовой.

— Ты же Кира, да? — ко мне приближается одна из десятиклассниц.

— А что? — настороженно смотрю на нее. Уже даже не знаю, чего ожидать.

— Это тебе передали, — девчонка протягивает мне пакет из “Фикс Прайса”.

Я хватаю его и заглядываю внутрь: мои школьные брюки – черные, расклешенные, с кулиской лежат в пакете. Спортивные серые штаны – там же.

— Кто принес? — интересуюсь у девчонки, проникаясь чувством признательности.

— Парень с вашего класса. Егор, — сообщает она.

Ее ответ не находит у меня никакого отклика.

Принес и принес. Флаг ему в руки.

До звонка семь минут.

Судорожно вздохнув, я быстро переодеваюсь в брюки и рубашку, сверху натягиваю просторный черный свитшот и вытаскиваю острые уголки белого воротничка. Следом обуваю кеды, толкаю пакет в рюкзак и вылетаю из раздевалки.

В класс захожу, опустив голову. Ни на кого не смотрю и занимаю свое место.

Но, конечно же, мое появление не остается незамеченным.

— Эй, Файфер! Смотрю, ты нашла свои говнотряпки, — слышу сиропный голосок Ефимовой.

— На них Петренко подрочил! Думал, что это штаны Ушаковой, прикинь?! — в тон ей добавляет Никитина.

Все вокруг разражаются хохотом.

Мои щеки вспыхивают от грубости бесстыжих змей и реакции остальных.

Хорошо, что Маша и Саша еще не пришли. Представляю, как бы им было неприятно.

— Лен, нахрена ты это делаешь? — слышу, кто-то из парней обращается к ней.

Я быстро оглядываюсь. Королев с телефоном в руке мрачно смотрит на Ефимову.

Та ведет плечом, даря Егору обворожительную улыбку.

— А чё, а чё было? — интересуется Бужаев.

— Да Файфер свое барахло потеряла, психует, — усмехается Лена.

Слышу чей-то вульгарный смешок.

— Эй, Кир, зачетные трусы! — совсем не кстати бросает мне Антон.

— Цымбалюк, ты дебил? — кошусь на него обескураженно.

— Лена, сноси, — Егор продолжает с сердитым видом глядеть на Ефимову.

Я озираюсь, чувствуя себя просто отвратительно.

Все пялятся в свои телефоны, хихикают и переглядываются, что-то тихо комментируют, бросая на меня косые насмешливые взгляды. А я словно аквариумная рыбка таращу глаза, молчу и пытаюсь понять, что именно вызвало у всех такой ажиотаж.

— Эй, а можно, где тема сисек раскрыта?! — возмущается Антон, залипая в телефоне.

— Цымбалюк, ты хоть сиськи-то в живую видел? — тормозит его Виталик.

— Видел! — отзывается тот.

— У мамки, что ли, своей?

Слова Виталика все встречают дурацким смехом.

— Да какие у Файфер сиськи, — пренебрежительно замечает Регина.

— Ты на свои посмотри! — отражаю так громко, что привлекаю всеобщее внимание.

Регина, оттолкнувшись бедрами от парты, на которую опиралась, приближается ко мне своей вальяжной, похожей на мужскую походкой. В ее глазах столько неприязни, пренебрежения и откровенной агрессии, что мне становится не по себе. Я отклоняюсь влево и втягиваю голову в плечи.

— Ну и чё ты заткнулась? — нависая надо мной и скидывая на пол мой рюкзак, спрашивает Валеева.