Одна нога здесь… Книга третья - стр. 35
От нечего делать я часами разговариваю с ними на родном языке, чтобы не отвыкнуть от него. И, что удивительно, кажется стадо начинает меня потихоньку понимать. По крайней мере, когда я говорю им «здравствуйте», они радостно мекают мне в ответ, а Гоки и Рицу приветственно машут хвостами. А когда я пою гимны в честь Аматэрасу, козы стоят молча и слушают. Мне кажется, пару раз я заметил в их глазах слезы. Они либо растроганы божественным пением, либо жалеют меня.»
Запись 7. «Козоводствовал я недолго. Увидев, как я расправляюсь с их козлами при помощи хворостины, хозяева живности отказались от моих услуг. Старейшина Чжан повздыхал-повздыхал, но уже на следующий день подыскал мне новое местечко, и, надо сказать, куда лучше прежнего. Теперь я должен был сторожить огороды местных варваров по ночам. Не по всему городу, разумеется, а как раз на той улочке, где я и живу. Очень удобно. Опять, можно сказать, «охранник».
Сторожу полагается кнут, чтобы иметь возможность отхлыстать хулиганов, ворующих овощи, и деревянная колотушка, чтобы я мог поднять тревогу. Колотушку я сразу забросил в самый дальний угол – какой истинный самурай будет звать на подмогу? Кнут же я решил попробовать, о чем в первый же день, точнее ночь, горько пожалел. Упрямая штуковина вместо того, чтобы лихо щелкать, как это получается у заправских пастухов, исхлестала меня самого, а под глазом появился синяк. Местные выспрашивали, что случилось (это я понял по их участливой интонации), пришлось опять врать:
– Приходири овоси крась.
Надеюсь, они поняли мое произношение. В общем, с этой поры кнут занял своё место рядом с колотушкой».
Запись 8. «Привыкаю к новой жизни. Утром до полудня отсыпаюсь, днем учусь у ханьких купцов языку варваров (рисую иероглиф – мне сообщают, как это звучит), ночью же… Нет, не сторожу. Оттачиваю работу с катаной и изучаю близлежащие кварталы. Совершенствуюсь изнутри и снаружи, так сказать. Объясню в чем дело. Долгое время на охраняемые мной огороды никто не покушался. А потом видимо хулиганы заприметили, что здесь охраны нет, и нагрянули. Сторожа стуком в колотушку отпугивают воров, я же ходил тихо, не привлекая ненужного внимания. Зачем сообщать врагу о своем приближении? Одним словом, у меня было тихо, и воры решили, что здесь никого. Молодые парни лет по 15—18, десять человек. Моего неожиданного появления они не испугались. Просто главарь приказал кому-то из подручных, и тот попер на меня. Вряд ли стал бить, как я уже говорил, здесь уважают старость. Скорее всего, просто прижал бы где в углу, чтоб не мешался под ногами. Я их разогнал, преимущественно пинками да мечом, который не стал вынимать из ножен. Убегая, наглецы кричали мне какие-то угрозы.
Смысл угроз прояснился на следующую же ночь. Они пришли отомстить. С цепями, палками, все как положено. Я бы мог сделать все, как и вчера, отпинав каждого лично. Но нет. Стоило только призадуматься, а против кого это они вышли воевать такой толпой и при оружии? Против дряхлого старика (ведь я выглядел именно так)! И я не стал жалеть подонков. Нет, я никого не убил, хотя и покалечил. Несколько сломанных рук, ног и ребер, синяки и вовсе не в счет. Связав их покрепче их же собственными цепями (излишняя, впрочем предосторожность, учитывая их состояние), сбегал за колотушкой и лишь тогда поднял тревогу. Зачем? Ну, должен же был кто-нибудь куда-нибудь их забрать. Жильцы с нашей улицы были в восторге от ловкости, выказанной таким старичком, как я.