Одна на две жизни - стр. 51

рукой. Это было все, что осталось от мужа, и молодая женщина задумалась, разглаживая их на коленях. Если бы она раньше интересовалась его работой, если бы хоть раз спросила, над чем он думает, что пишет… Вряд ли он стал бы отмахиваться: «Не женского ума дело!» Конечно, женщины не могут овладевать науками – их мозг устроен по-другому. Где, например, вы видели женщину-алхимика? Или женщину-изобретателя? И в университет никогда не принимали девушек. Девочек учили читать и писать в пансионах, потому что хорошая жена должна уметь вести дом, но науки – дело мужчин, кто бы что ни говорил! А теперь она сидит на полу в кабинете, разложив на коленях сделанные мужем записи, и ничего в них не понимает!

Тихий стук в дверь вывел ее из задумчивости. На пороге мялась Лимания.

– Госпожа, к вам посе-э-этитель! Примете?

– Если это опять Ариэл, скажи, чтобы…

– Нет-нет! Это почте-э-энный человек!

– Иду!

Она сложила листы в стопку, сунула их в верхний ящик стола, машинально заперла его на ключ и переступила порог.

Гость был уже немолод и годился Агнии в отцы. Среднего роста, плотный, ухватистый, с круглым простоватым лицом торговца, но холодным острым взглядом ученого. Он скинул плащ, снял с лысины небольшую круглую шапочку, оставшись в скромном темном камзоле, коротких бархатных штанах и башмаках с простыми пряжками. Лицо его было Агнии знакомо – это был один из тех профессоров, которые провожали ее мужа в последний путь. Кажется, это он говорил над могилой прочувствованную речь, взяв слово сразу после господина ректора. Но вот имя совершенно выскочило из памяти.

– Добрый день, милостивый государь, – промолвила она. – Рада вас видеть.

– Имею честь беседовать с почтенной Агнией Боуди? – поинтересовался гость.

– Да, это я. А…

– Имею честь быть мастером алфизики Димером Молосом. – Он поклонился, церемонно отведя в сторону руку с тростью.

Такие трости вместе с мастерскими шапочками вручали всем мастерам. И Марек тоже должен был ее получить…

– Я рада, что вы посетили меня, мастер Молос, – произнесла Агния. – Не угодно ли отобедать? Правда, я живу довольно скромно, но…

– Благодарю за заботу, – кивнул мастер, присаживаясь на диван. – Откровенно говоря, я немного притомился, добираясь до вашего дома, и не прочь слегка перекусить.

Агния кивнула. Какое-то время они оба помалкивали, глядя, как суетится, накрывая на стол, Лимания. Ее хозяйка ела мало, могла вовсе забыть про завтрак и обед, и сейчас сатирра радовалась и надеялась, что появление за столом гостя заставит госпожу перекусить.

Молодая женщина в самом деле неожиданно почувствовала голод и с аппетитом съела луковый суп и овощное рагу, которое Лимания каждый раз готовила по-разному.

– Милое дитя, – нарушил молчание мастер Молос, когда они перешли к чаю и булочкам с маслом и сыром, – вы разрешите мне именовать вас так? Все-таки вы по сравнению со мной достаточно молоды… Так вот, милое дитя, я – ученый. Ваш покойный супруг, потерю которого мы до сих пор оплакиваем, тоже был таковым. Мы вместе работали над решением некоей проблемы. Вы знаете, над чем работал ваш муж?

– В общих чертах, – солгала Агния. – Но не думаю, что могла бы…

– О нет! Потеря молодого Боуди невосполнима! Его брат – я говорю сейчас об Ариэле Боуди – не так давно восстановился в университете в качестве вольного слушателя и подрабатывает у меня младшим подмастерьем. Этот молодой человек тоже по-своему одарен, у него острый ум и твердый характер, но его таланты лежат несколько в иной плоскости. Увы, выше младшего подмастерья ему подняться не суждено. Способностей нет!.. Простите, если говорю так о вашем родственнике…