Одиссей Фокс - стр. 18
Итак, верхушка Меценатов предстала перед Фоксом (то есть, под ним и несколько левее). Они уселись на лучшие места, отгороженные от обычных кресел. Детектив и кошак висели метрах в восьми над полом, прямо над квадратной коробкой, стены и пол которой образовывало силовое поле. Видимо, это был единственный способ удержать ветерки, потому что материальные ограды они стирали в порошок. Сейчас удивительные существа плавали и ныряли в воздухе, переливались друг через друга, как прозрачные волны. Они жадно тянулись вверх, к Фоксу и гепардису, но не могли подняться выше шести метров над полом. Почему?
– Гадаешь, отчего они не взмоют вверх и не помножат тебя на ноль, милый детектив? – спросил Нюхач мягким, шипящим голосом, словно кто-то лил кипящее масло на горячий, но не раскалённый металл. Он мелодично рассмеялся, и тусклые нити едва слышно зазвенели, раскачиваясь в воздухе. – Я расскажу, маленький сыщик. Ириалины, существа-ветерки, рабы гравитации. В своём родном мире они уничтожают все материальное, питаясь распадом, и когда насыщаются, становятся грязными, полными мельчайшей атомной пыли. Их тянет к земле, и в самом низу, придавленные весом своих грехов, они умирают. А из павших душ рождаются новые, чистые, голодные ветерки. Летать им позволяют гравитационные неровности, к которым ириалины необычайно чувствительны. Поэтому они вытачивают в своей планете извилистые тоннели, и мчатся по ним, надеясь поймать что-то материальное и утолить свою жажду. Всё живое избегает их, но магнитные полюса планеты часто смещаются, и ириалины получают возможность лететь в другом направлении, выгрызая себе тоннель и пожирая всё на своём пути…
Нюхач откинулся на спинку роскошного кресла, обитую чьим-то мехом.
– Их практически невозможно убить, ничто не берёт, – сказал он. – Но нужно всего лишь поставить станцию неподвижно, далеко от планет и звёзд, где гравитация не может существенно измениться. И поместить ветерки в силовое поле, которое они не способны прогрызть. И вот смертоносные убийцы могут лишь беспомощно тянуться вверх. Они почти дотягиваются до края стен, но никогда не перевьются через него и не сдуют на свободу. Так странно, что настолько совершенными созданиями так легко управлять.
– По-твоему, это было легко, изучить и приручить их? – с глубоким грудным смехом отозвалась Камарра, и кончик её роскошного чешуйчатого хвоста нежно обвил ножку кресла. Фокс впился взглядом в эту деталь, посмотрел на Нюхача и удивлённо моргнул.
– Нелегко, но на то ты и гений своего дела, – с поклоном ответил ей Нюхач.
– Хватит болтать! – рявкнул огромный ящерн, маленькие глазки которого взирали на всё вокруг с яростью и злобой. Самка затрепетала от рыка вожака и покорно склонила голову, прижала гребень. А стратег, если такое было возможно, ещё сильнее побледнел.
– Начни с этого, – приказал Трайбер, указав на кошака. – Буди его.
Стальной Нюхач повёл руками, металлические отростки затрепетали, и силовое поле, которое сковало и держало несчастного следака, резко сжалось, причиняя ему боль. Гепардис глухо застонал и пришёл в себя, он непонимающе озирался, извиваясь в силовых тисках. А затем резко вздрогнул и выдохнул, когда увидел вожака.
– Нет! – вскрикнул гепардис на своём языке, но все поняли значение его возгласа. – Нет!