Одинокое дерево - стр. 6
Свою бабушку Симос не знал: мама была совсем юной, когда осиротела. Вырастила ее прабабушка. Мама привыкла звать ее просто бабушкой, а Симос – маленькой бабушкой.
Наконец Симос домчался до края деревни. Тени следовали за ним все это время, трепетали, ложась на дорогу и на стены домов. Добежав до стены последнего дома, с ним простилась и последняя тень.
По грунтовой дороге он понесся еще быстрее. На следующем повороте начинались Аневалусы – маленькие усадьбы, участки. Как и в деревне Симоса, дома здесь тесно жались друг к другу, почти сливались, дворов не было. Сады каждого семейства находились за пределами деревни, и выращивали там только самое необходимое: салат, кабачки, помидоры, а летом можно было и арбузы увидеть.
В кустарнике за спиной Симоса послышался какой-то звук, и он остановился как вкопанный. Он не сомневался: еще мгновение – и вспыхнут два глаза-уголька, и появится одно из созданий, скитающихся по этой деревне. Шум не стихал, переходя теперь в чей-то плач. Все один в один, как рассказывала маленькая бабушка.
Симос бросился было бежать подальше от страшного звука, но тот его преследовал. Симос вернулся, подошел к кустам и услышал громкий лай. Наклонившись, он увидел собаку, привязанную за лапу к изгороди, – какой-то крестьянин, должно быть, оставил ее, чтобы отпугивать нежеланных гостей, да и забыл на много дней. Пес был весь в грязи и листьях и ощерился, когда Симос его погладил.
– Ты чего хочешь, чтобы я бросил тебя здесь или чтобы выпустил на волю, глупая ты псина?
Пес, словно поняв, что ему говорят, распластался на земле и больше не шевелился. Симос принялся бороться с веревкой – никак не мог ее распутать. Казалось, еще немного, и он придушит собаку. Когда руки задрожали, Симос наклонился, попытался потянуть узел зубами, и тот наконец поддался. За следующие несколько секунд Симосу удалось освободить пса.
– Ну, ты – счастливчик. Беги теперь. Ты свободен. Беги, тебе говорю.
Пес стоял и смотрел на него, не двигаясь с места.
– Ну, если ты не уходишь, то я точно пойду. У меня дела.
Симос сделал два шага, два шага сделал и пес.
– Ну, беги же, кому говорят.
Симос наклонился и сделал вид, что подбирает камень; пес в испуге снова спрятался в кустах. Симос бросился бежать. Он не оглядывался. Ему жаль было пса, но он не смог бы взять бедолагу с собой: мать и слышать не хотела о собаках. Не говоря уже о том, что Симоса мог увидеть тот, кто привязал пса, и принять за вора. Да и потом, как бы он вернулся на площадь с шелудивым псом? Так что все к лучшему.
Симос пулей пронесся через Леракиа, потом через высохшее поле. Чуть дальше он увидел Одинокое Дерево – так его называли в деревне, потому что оно стояло само по себе среди скал. Дерево. Гора. А дальше до самого горизонта – только море.
Когда-то, рассказывала маленькая бабушка, люди праздновали день Одинокого Дерева: один раз в году, в конце весны. Двадцать седьмого мая собирались здесь, принося еду, и пировали под его раскидистыми ветвями, взрослые даже и выпивали по рюмочке чего-нибудь покрепче. У всех было хорошее настроение, случались и танцы. Теперь же Дерево стояло в одиночестве. Вот уже много лет минуло с последнего счастливого праздника. «Вот когда вырастешь, Симос, сводишь меня на прогулку к Одинокому Дереву. Чтобы увидела я бесконечное море. Чтобы мы посидели и перевели дух. Что такой тени пропадать даром? Такой тени ни одно дерево не дает. Только это. Оно нуждается в компании. Мы и отцу твоему пошлем весточку на корабль, чтобы вернулся побыстрее и посмотрел на тебя, каким ты стал настоящим мужчиной», – так говорила Симосу бабушка.