Одинокая смерть - стр. 37
– Он… он был… как те… другие?
– Мне очень жаль. Да.
– Я думала… Думала, что произошел несчастный случай на дороге, авария. Он неважно себя чувствовал, но отправился в Гастингс на машине. Фирме задержали морскую доставку из Лондона партии лака. И мистер Кентон просил его найти несколько банок, чтобы пока перебиться. Брат вообще не должен был садиться за руль. Но не мог отказать мистеру Кентону. Я сначала подумала… вдруг пришло в голову, что он покончил жизнь самоубийством, чтобы нас освободить.
Голос ее прервался, а Ратлидж почему-то вспомнил Розмари Юм. Иногда убийство не самая ужасная весть для семьи.
– Почему вы думали, что он может покончить жизнь самоубийством? – спросил он чуть помедлив, давая ей время прийти в себя. В соседней комнате слышалось звяканье чашек и тихие голоса, там переговаривались двое мужчин, которых устранили от разговора.
– Его желудок. Он стал болеть… Раньше брат любил поесть, но в последнее время стал опасаться. Никакого сыра, ни соусов, ни карри. Ничего острого. Он любил в холодные вечера выпить горячего сидра с пряностями. Все пришлось забыть – только отварное мясо, овощи и картофель. Раньше его излюбленным блюдом был пастернак на гусином жире, но о нем пришлось забыть. Ему казалось все безвкусным, а иногда его желудок отвергал и такую еду, он испытывал страшные боли, его стоны продолжались часами. Вирджил говорил, что ему плохо от этих стонов. Но я так жалела Тео и молилась, чтобы его мучения прекратились.
– Он жил вместе с вами?
– Вначале, когда вернулся домой из госпиталя. Тогда никого больше не было, мама и отец умерли. Мэри с ребенком унесла испанка еще до его ранения. Наверное, это надорвало ему сердце, хотя он никогда не упоминал о них после возвращения. Он один пошел на кладбище, даже не просил меня пойти с ним, чтобы показать могилу. И как только смог, вернулся на ферму, где жил один. Конечно, ферма уже не работала, просто он жил там. Он чувствовал себя уютно среди воспоминаний о тех, кто жил там прежде. Так он сам сказал. Уютно. Как будто он мог с ними говорить там.
– Какие отношения были у Тео с вашим мужем?
– Не очень хорошие. – В голосе женщины слышалась покорность судьбе. – Брат не хотел, чтобы я выходила за Вирджила, говорил, что я его не люблю, а жалею. – Она поколебалась немного, потом спросила: – Как он умер? Быстро? – И напряженно ждала ответа.
– Довольно быстро, – ответил Ратлидж. – Вы ведь слышали и о других смертях?
– О да. Все только об этом и говорят в Истфилде, а теперь станут сплетничать и про Тео. Я чувствую вину, потому что сплетничала иногда вместе с ними, теперь знаю, это было плохо.
– Скажите, были у вашего брата враги? Он что-нибудь вспоминал неприятное, связанное с войной?
– Он никогда не говорил о войне. Во всяком случае, со мной. Он пришел домой, снял форму и стал жить как прежде. Я спрашивала о том, как его ранило, наверное, было очень больно, а он ответил, что это был билет домой.
– Ваш брат с кем-то дружил, был особенно близок? Был у него друг в Истфилде? Или враг?
– Не было таких, кто хотел бы убить Тео. Мой брат был хороший человек, никогда ни с кем не ссорился, рано начал работать вместе с отцом у Кентона, не жаловался на судьбу. Его все любили. – Голос ее оборвался, она замолчала, уставившись в пространство, потом продолжила: – Не могу понять, кто мог такое сделать. Он не имел много денег, хотя никогда не брал в долг, обходился без этого.