Одиночный выстрел - стр. 15
Три замка на двери оружейной комнаты Александр Владимирович отпирал не спеша, прислушиваясь к поворотам и щелчкам их механизмов. Ростислав в нетерпении переминался с ноги на ногу. От разговоров ему хотелось перейти к делу: потрогать руками стволы, затворы, приклады, сжать в ладони патрон с латунной гильзой и остроносой, тускло поблескивающей пулей. Наконец дверь открылась. Но и это было еще не все. Винтовки стояли в ряд за дверцами шкафов, которые тоже имели замки. Патроны вообще хранились в сейфе, и там следовало знать код. Администрация ОСОАВИАХИМа боялась свободного доступа народа, особенно – обученного, – к вооружению и боеприпасам.
Потапов открыл створки одного из шкафов, окинул придирчивым взглядом стойку с «огнестрелами». За хранение этого оружия он отвечал лично. Здесь находились три обычные магазинные винтовки Мосина, две – такие же, но со снайперскими прицелами ПЕ и отогнутыми вниз рукоятками затворов, две – самозарядные винтовки Токарева, принятые на вооружение Красной Армии в 1938 году, и один немецкий магазинный карабин марки «Zf.Kar.98k» с прицелом «ZF.39». Он поступил в Снайперскую школу год назад. В придачу к нему имелось только три коробки патронов 7,92 мм. Потому стреляли в Киеве из подарка берлинских «камарадов» крайне редко.
– Вот, Слава, мои любимые железные игрушки, – сказал «Потапыч», положив руку на плечо мальчику. – Скажи, они тебе нравятся?
Вещи, предназначенные для правильного и точного убийства, пребывали в отменном порядке. При открытой дверце на смазанные ружейным маслом стволы легли тонкие блики света, и они, точно ожив, выступили из полутьмы шкафа. Ореховое дерево их прикладов являло собой образец идеальной полировки. В черных трубках прицелов притягательно посверкивали круглые глазки окуляров. Спусковые крючки под металлическими скобами едва просматривались, но выглядели пугающе-загадочно.
– Здорово! – в восхищении воскликнул Моржик. – Какие они все красивые!
– Да, это красиво, – кивнул головой Потапов.
Ответ мальчика пришелся по душе старшему инструктору. Пожалуй, из сына Людмилы Павличенко вырастет такой же, как его родительница, человек, внимательный к окружающему миру, ценитель совершенных по своему устройству изобретений, добросовестный и старательный. Хотя, может быть, и не снайпер вовсе, а, например… художник.
Александр Владимирович достал из шкафа винтовку Мосина с оптическим прицелом, а из сейфа – три патрона с легкой пулей образца 1908 года. Дистанция от огневого рубежа до мишеней в здешнем тире не превышала ста метров, и эта пуля вполне годилась для показательной стрельбы, да и стоила к тому же недорого. Такие боеприпасы школа имела в избытке.
Многое мог бы рассказать Моржику Потапов о позиции стрелка, устройстве винтовки, прицеливании и полете пули. Но решил этого не делать. Пусть подросток воспримет выстрел как некое волшебное и удивительное действо. Старший инструктор, установив ружье на упор и наведя его на мишень, просто поставил Ростислава у винтовки так, как предписывали правила ведения огня «по-пулеметному»: ствол – на подставке, левая рука придерживает приклад у правого плеча, кисть правой руки лежит на шейке приклада, указательный палец – на спусковом крючке. Моржик заглянул в окуляр прицела ПЕ. Там голова черного силуэта находилась точно между тремя прицельными нитями.