Одиночное плавание - стр. 63

Екатерина Абатурова очень удивилась, когда у самой кассы аэрофлота к ней подкатила черная адмиральская «Волга» и адъютант Ожгибесова, старший мичман Нефедов, распахнул перед ней дверцу:

– Командир эскадры просит вас прибыть к нему в штаб!

– Меня?!

– Вы жена капитана 3-го ранга Абатурова? – уточнил на всякий случай адъютант.

– Да… – сказала Катерина и чуть не добавила «бывшая».

– Вот именно вас он и приглашает к себе.

– Но зачем?

– Он сам вам скажет об этом.

Весьма заинтригованная Катерина села в машину. Благо ехать было всего пять минут.

О том, что командир «Б-410» капитан 3-го ранга Абатуров расторгает свой брак, Ожгибесов узнал от начальника политотдела. Это было пренеприятное известие, так как благополучие командирских семей, совершенно справедливо полагали в верхах, прямым образом сказывается на боеготовности кораблей. Начпо сулил разведенцу всякие неприятности, вроде партийных взысканий за «моральное разложение», задержки очередных званий и прочие напасти. Ожгибесов, обладавший даром, как он полагал, знатока женских сердец, вел душеспасительные беседы с женами-отступницами сам.

Чаще всего это ни к чему не приводило. Но Ожгибесов считал, что он обязан сделать все, чтобы спасти гибнущую командирскую семью от развала. Вот и в этот раз он первым делом запросил у начальника особого отдела «подноготную» на Екатерину Абатурову.

«Екатерина Борисовна Абатурова, урожденная Альметьева, 27 лет. Окончила севастопольский приборостроительный институт. Родители проживают порознь. Отец – министр коммунального хозяйства Карельской АССР. Мать – работник севастопольского горкома КПУ.

До брака проживала и проживает сейчас в кооперативной квартире в Ленинграде. Детей нет…»

Ожгибесов видел красивую крымчанку-ленинградку всего лишь несколько раз, поскольку в Северодар она приезжала нечасто. Ее внешние данные, фигура, волосы, глаза, манера держаться – были оценены Ожгибесовым по высшему балу. Но жены командиров – табу. Это он постановил себе с первых же дней службы на Севере. Лейтенантши – другое дело, тут он как бы наказывал «своею властью» молодых офицеров, опрометчиво начавших свою флотскую службу с дворца бракосочетаний, а не с плавказармы, тренажеров, полигонов…

Она вошла в его кабинет после доклада адъютанта. Ожгибесов вышел из-за стола, точно монарх, спустившийся с престола, и тут же провел гостью к чайному столику, сразу давая понять, что разговор пойдет не официальный и совершенно доверительный.

– Как же так, Екатерина Борисовна, я не могу поверить, это, конечно, ваше глубоко личное дело, но… Абатуров один из лучших наших командиров. Я представляю, как он деморализован. Ему предстоит такой сложный выход…

– И вы хотите, чтобы я оставалась его женой до конца «сложного выхода»? – усмехнулась Катерина. Ее забавляло смятение адмирала – ну кто бы мог подумать, что ее решение о разводе вызовет такой переполох в этих суровых государственных стенах.

– Мы бы хотели, чтобы вы оставались ему женой не только до конца похода, но и навсегда, если это все-таки возможно, оставались членом нашей гарнизонной семьи.

– Я никогда не была членом вашей гарнизонной семьи, поскольку так и не обрела своей собственной – полноценной! – семьи. – Катерину начинало злить столь бесцеремонное вторжение в ее личную жизнь, и Ожгибесов сразу же это почувствовал.