Одиночество.ru Доктор для сердца и души - стр. 17

Знаю, что отец Лены приедет забрать её через час, можно было бы подождать, ограничить физическую нагрузку, но аппендицит слишком серьёзное заболевание. Возможен перитонит, а там и летальный исход.

Руки схватывает лёгкая дрожь, стоит допустить такую мысль. Сбрасываю бесполезный звонок и тут же набираю Ксюшу.

– У тебя же занятие. Что-то случилось? – спрашивает подруга.

– У Лены живот болит. Я не врач, но боли справа. Может быть аппендицит. Её папе дозвониться не смогла, – рапортую, крепче сжимая мобильный.

– Тоже попробую позвонить и вызову скорую. Жди, скоро подойду, – отвечает Ксюша торопливо и сбрасывает вызов.

Возвращаюсь в зал, где меня встречает хор взволнованных голосов и множество вопросов вроде “Что с Леной?”, “Скоро ли приедет её папа?” и самый страшный “Она не умрёт?”.

Стараюсь держаться уверенно, отвечать ровным голосом, подбадривая девочек, но внутри, разрастается ужас, иглами пронзая насквозь.

Пока я говорила по телефону, Лена стала выглядеть ещё хуже. Бледное с синими тенями лицо, холодный пот на лбу, синюшные дрожащие губы. Девочка едва ли реагирует на происходящее, и мне становится непросто страшно, жутко, от того, что с ней что-то может случиться.

К моему счастью, очень быстро приходит Ксюша, забирая часть волнения себе. Скорая тоже не задерживается, правда, врачи сразу предупреждают, что нужно сообщить о произошедшем родителям девочки, потому что все решения должны принимать родные, а никак не педагоги.

Вновь пытаюсь дозвониться до Сергея Сергеевича, но ничего не меняется, тот же бездушный голос и отсутствие ответа.

Учениц, оставляю с Ксюшей, сама же еду с Леной, нас везут в больницу. Девочка отказалась лежать на кушетке и с разрешения врача сидит, свернувшись в позу эмбриона, у меня на коленях.

Чувствую, что ей страшно. Она уже раз десять спросила, где папа, но я даже не знала, что ответить. Что он не знает, что ей плохо? Нет. Нельзя. Пришлось говорить, что он скоро приедет.

Крепче прижимаю малютку к себе, стараясь забрать её страх и боль. Шепчу о том, что в больнице, куда нас везут, очень добрые врачи и они быстренько вылечат животик, что скоро пройдёт боль.

Кто бы знал, как мне хочется забрать её, чтобы малютка не мучалась… Но увы, всё, что я могу – быть рядом, гладить по волосам и шептать пресловутое “всё будет хорошо”.

В приемном покое Лене подтверждают диагноз аппендицит, но пугает не столько он, а что операцию смогут сделать только после получения письменного разрешения от родителей девочки.

– То есть вы хотите сказать, что будете бездействовать? – выкрикиваю нервно, выйдя я за врачом в коридор.

– Мы не имеем права, – отрезает медик.

– А довести дело до перитонита вы имеете право? – не сдаюсь я, и тут в спину летит вопрос, произнесенный бархатным баритоном:

– Петр Викторович, что происходит?

– Андрей Сергеевич, тут просто… – теряется врач, а я резко разворачиваюсь, раз доктор так реагирует на появление обладателя баритона, есть шанс побороться за своевременную помощь.

Но стоит обернуться, слова застревают в горле. Передо мной стоит мужчина, на чьё фото я смотрю уже больше недели. Андрей из Мамбы.