Одиночество-12 - стр. 19

– Ну хорошо. Совсем последний вопрос. – Мне уже несколько раз заботливые сотрудники делали замечание, что у меня в беседе с клиентом бывает от трех до пяти последних вопросов. – А если журналисты что-нибудь пронюхают? Мы же не можем размещать эту хрень легко и непринужденно?! Мне самому до конца не ясно, как мы это сделаем. Под каким соусом, в каком контексте?

– Я уже вам сказал. Если журналисты что-то заподозрят, то у вас будут большие неприятности. Больше, чем вы можете себе представить. Напоминаю. Вы подписали бумагу.

Это была правда. В самом начале разговора я подписал бумагу. Довольно странную. Она сначала напрягла меня, но потом я отвлекся на костюм и голос гостя. На странице, вылезшей из обычного принтера, было напечатано очень крупным шрифтом: «Я, Иосиф Мезенин, получаю доступ к конфиденциальной информации и готов нести полную ответственность за ее разглашение».

Я подписал этот странный NDA, пожав плечами. Без нее ФФ не начинал говорить вовсе, даже визитку не дал. Теперь я уже начал об этом жалеть. Мне стало казаться, что он сидит здесь не потому, что мы самое маленькое пиар-агентство, а потому что мы самое глупое.

Наверняка половина тех, кому он звонил, послала его к черту по телефону, а вторая половина сделала это при встрече, посмотрев на его фиолетовый костюм и эту странную бумагу.

– Неприятности какого рода? – оживился я.

Этого добра у меня хватало.

– Я надеюсь больше никогда не возвращаться к этому вопросу. Я также надеюсь, что вы дорожите своей личной безопасностью. Знать о заказе можете только вы. Ни один журналист, ни один знакомый. Тогда ни у нас, ни у вас не будет проблем. Я прошу обратить внимание на то, что своих сотрудников вы также не имеете права вводить в курс данного заказа. Вы должны исполнять его лично.

Я нахмурился. Я очень общителен. Я терпеть не могу секретов. Я лучше всего соображаю, когда обсуждаю что-то с кем-то. Строго по выражению «Откуда я знаю, что думаю, пока не услышу, что скажу?». Но кроме того, что я общителен, я еще и пофигист. Мне было непонятно, может ли человек в фиолетовом костюме нести какую-то угрозу. Я допускал, что да, может. Мало ли идиотов с деньгами и безумными идеями живет в нашем огромном городе. Некоторые из них определенно опасны. Особенно те, кто с деньгами.

Но тем не менее этим же вечером я сидел с Антоном в «Джоне Донне» и рассказывал ему эту историю.

– Так денег он, значит, дал, – уточнил Антон. – Это уже неплохо.

– Ну, знаешь! Если бы он еще и денег не дал! После этих бумажек и «Дейр-эль-Бахри»! Дал пять штук как миленький. Наличными, что у нас не принято в последнее время. И даже расписку не взял. И зачем это ему – совершенно непонятно. Мистика.

Антон внимательно разглядывал три слова и число, которые я воспроизвел на салфетке.

– Или мистика. Или энэлпэшные коды. Или скрытый пиар. Или он посылает некие сообщения. Позывные.

– Голова кругом идет. Давай оставим мистику и начнем с НЛП. Я про него мало что знаю. Хотя мне по должности вроде бы надо.

– Техника, которая позволяет влиять на нервную систему людей с помощью определенных кодов. Поэтому называется «нейролингвистическое программирование».

– Это я знаю. А как выглядят коды?

– По-разному. Например, ты беседуешь с клиентом. Говоришь ему, как он хорошо выглядит. И какие у него замечательные дети, если уговорил показать их фотографии. Это называется «позитивная установка». А во время произнесения установки ты как-то особенно трогаешь его за рукав. Это называется «фиксация» или «якорь». Можно зафиксироваться чем угодно. Например, хрюкнуть. А вот когда ты ему говоришь: «А не пора ли, Иван Иваныч, нам уже и контракт подписать?», ты точно так же хрюкаешь. Или трогаешь за рукав. И добиваешься необходимого результата. – Антон сделал короткую паузу, за которую перелистал меню, а потом поднял на меня глаза. – Или не добиваешься. Все зависит от человека.