Один шанс до любви - стр. 3

Даша ехала со съёмки, безучастно смотрела в окно. Троллейбус двигался медленно, московские пробки коснулись и выделенной полосы, по которой он продвигался. Картина за окном не радовала, стремительно темнело, и шёл дождь. Дашино состояние полностью соответствовало сумеречному настроению за окном.

«Что у меня за жизнь такая? – думала актриса, – даже дурацкая, ничего не значащая, халтурка закончилась таким неприятным инцидентом. Невезучая я, – постановила она и снова уставилась в окно».

В чём-то Дарья была, наверное, права: и программы, на которые её обычно приглашали, не были произведением искусства, да вообще никакими произведениями не были, а были обычной телевизионной однодневкой, как сказали бы раньше «на злобу дня». Но, Даша точно знала, что эту работу она выполняет хорошо и профессионально, а то, что материал неинтересный, она и сама прекрасно знала. А разве может быть интересным разбор каких-то семейных неурядиц, судебных тяжб, чужих любовных перипетий. Артисты в подобных постановках были лишь иллюстраторами того или иного события, разыгрывая предложенные им ситуации. В конце концов, это лучше, чем ничего. Простой для артиста – тяжёлоё испытание, Даша это проходила, повторения ни за что бы не хотела. На Дашино счастье подвернулся этот канал с его «Семейными драмами», а то бы пришлось подумать о смене рода деятельности.

Сегодня Даша, как в прочем и всегда, играла роль жертвы «униженной и оскорблённой», но стойкой и гордой, идущей по жизни с высоко поднятой головой. Надо заметить, что такие роли ей удавались особенно хорошо. Только после того, как на неё набросился этот ужасный скандальный тип, довести свою «гордую партию» она не смогла, а расплакалась и убежала из студии.

«Что он ко мне привязался! – уже в который раз, спрашивала себя расстроенная актриса. – Материал ему не понравился! Можно подумать, я сама не знаю, какой это низкосортный материал. Такое впечатление, что сценаристы вообще русского языка не знают, такую жуть пишут. Хорошо хоть сценарии накануне присылают, и можно хоть немножко тексты адаптировать, чтобы стало возможно произносить. А он мне: „Как Вы – способный человек можете в этом участвовать?“. Могу, если другой работы у меня нет!». Троллейбус подкатил к Дашиной остановке, «вздохнув», как это умеют только рогатые троллики, открыл двери. Казалось, что даже железной машине было жалко выгонять, пригревшуюся, у него в салоне девушку на холодную тёмную улицу. Но выходить было нужно, не кататься же от конечной до конечной, только потому, что у тебя плохое настроение и льёт дождь. Дарья поднялась, вышла из троллейбуса, раскрыла зонт, благо она сегодня, отправляясь на съёмку, прихватила его с собой и поплелась по мокрому тротуару в сторону метро.

Если бы она не была так расстроена сегодняшним происшествием, она наверняка бы заметила, что в словах её обвинителя не было ничего такого уж обидного, по отношению лично к ней. Она в данном случае выступила в качестве примера, что хорошая актриса вынуждена участвовать в таком слабом проекте. И обижаться могли скорее организаторы мероприятия, к кому и были обращены слова разгневанного журналиста, но они за рейтинг могли простить, и прощали своему любимцу всё. Если бы Даша об этом подумала, но она не подумала, приняла хулу на свой счёт, обиделась и расстроилась.