Один на миллион - стр. 4

– Выглядите старше, – она стрельнула в него искрой зеленоватых глаз.

В своем дневнике мальчик записал, как всегда, без единой ошибки: «Мисс Виткус дает НЕВЕРОЯТНЫЙ заряд вдохновения – она настоящая волшебница, и жизнь прожила просто ПОРАЗИТЕЛЬНУЮ!!!» В дневнике было исписано двадцать девять страниц, повседневная хроника чередовалась с короткими восторженными заметками о мисс Виткус, его новом друге.

– Вам кто-нибудь помогает? – спросил Куин. – Кроме скаутов?

– Меня обслуживает «Еда на колесах», – ответила она. – Я их стряпню расковыриваю и готовлю заново, выходит экономия на продуктах.

Она взяла крекер в виде динозавра.

– Это они привозят вместо десерта. – Она снова взглянула на Куина. – Ваш мальчик говорил, что вы знаменитость. Это так?

– Разве только в своих мечтах, – рассмеялся он.

– Какого рода музыку вы играете?

– Любую, кроме джаза. С джазом в крови надо родиться.

– Как Элвис?

– Именно.

– Ковбойские песни играете?

– Если хорошенько попросить.

– Мне всегда нравился Джин Отри. А как вам Перри Комо?

– Хоть Перри Комо, хоть Джин Отри, хоть «Лед Зеппелин», хоть реклама кошачьего корма. Лишь бы платили.

– Я никогда не слышала Эда Зеппелина, но рекламой кошачьего корма сыта по горло. – Она несколько раз моргнула. – Значит, на все руки от скуки.

– Поденщик, – сказал он. – Надо же зарабатывать.

Она опять взглянула на него.

– И все-таки вы талантливый.

– Я обыкновенный.

Что мальчик наплел ей? Куин чувствовал себя жуком на булавке под лупой.

– С семнадцати лет работаю без передышки.

Она не нашлась, что ответить, и промолчала.

– Гитаристом, в смысле. В основном я работаю гитаристом.

Снова молчание, и Куин сменил тему:

– Вы прекрасно говорите по-английски.

– А почему бы мне не говорить по-английски? Как-никак живу в этой стране сто лет. Чтоб вы знали, я была секретарем у директора школы. Академия Лестера. Слыхали?

– Нет.

– Как же, доктор Мэйсон Валентайн. Блестящий мужчина.

– Я учился в бесплатных школах.

Она теребила свой свитер, экспонат из сороковых годов с большими стеклянными пуговицами.

– На этих мальчиков совсем нельзя положиться. У нас же с ним были планы. – Она посмотрела на Куина.

Куин сказал:

– Постараюсь заменить его.

– Как вам будет угодно. – Она барабанила пальцами по затертой колоде карт, которые были несколько меньше обычных.

– Сын говорил, что вы показываете фокусы, – не удержался Куин.

– Но не бесплатно.

– Вы брали с него плату?

– С него нет. Он же ребенок.

Она надела очки – чересчур большие для ее лица – и поглядела на колоду.

Мальчик писал: «Мисс Виткус НЕВЕРОЯТНО талантливая. Она умеет делать так, что карты и монеты ИСЧЕЗАЮТ. А потом ПОЯВЛЯЮТСЯ снова!!! И улыбка у нее удивительная».

Да, именно так он выражался и в жизни.

Куин спросил:

– Сколько?

Она перетасовала карты, настроение у нее переменилось.

– Что ж, позабавлю вас, – сказала она c царственным пренебрежением. Каких только шарлатанов не повидал Куин в своей жизни, но эта старая карга была почище многих.

– Лишь бы фокус удался, – сказал он, посмотрев на кухонные часы.

– Вы спешите, – заметила она. – Все спешат.

Она перекидывала колоду из руки в руку не так эффектно, как ей казалось, но вполне впечатляюще.

– Летом 1914 года я сбежала из дома с бродячей труппой, тогда и освоила искусство престидижитации[2].

Она приподняла брови, будто это слово само по себе уже было магическим заклинанием.