Один на двоих. Книга первая - стр. 13
Глава 2
Глаза открыл, как показалось, почти сразу после как закрыл. Походу, слишком много переработал, что сон как рукой сняло. Надо будет все же на будущее придерживаться хоть какого-то приемлемого графика, иначе загоню себя или перегорю быстро.
И только сейчас заметил, что лежу в больничной палате опутанный проводами и различными трубками. Попробовал пошевелить руками и ногами. Ничего конечно же не вышло. Получается все-таки это был сон, все детали которого, как ни странно, ярко запомнились и не спешат исчезать после моего пробуждения. Наверное, мой мозг в ответ на мой паралич решил создать себе другую реальность. Такая своеобразная психологическая защита получается, чтобы крыша от безнадежности не уехала в дальние дали. Была бы возможность обязательно бы своему мозгу благодарность бы объявил. Тот настрой, что я получил, разбираясь с возможностью изменить жизнь Рила, зарядил меня таким огромным позитивом, что, даже проснувшись снова в парализованном теле, я ни капли не расстроился, а наоборот твердо для себя решил не быть обузой для своих родных и близких. Постараюсь заняться каким-нибудь полезным делом и уж точно не стану всех напрягать своим состоянием и поведением.
Вот на этой позитивной волне и с довольной улыбкой меня и застал вошедший в палату лечащий врач. Увидев его слегка озадаченное лицо, моя улыбка не произвольно растянулась еще шире.
– Позвольте полюбопытствовать, Степан Андреевич, чему это вы так искренне радуетесь. Или у вас появилась чувствительность, есть изменения в состоянии?
– Нет, что вы. Все по-прежнему, не могу ничем пошевелить ниже шеи.
– Так почему же у вас такое радостное и довольное выражение лица, если улучшений нет?
– А чему мне огорчаться. Ведь я остался жив. У меня есть любимая жена и дети с внуками. Чем заняться в будущем, когда выпишусь из больницы, решу по ходу дела. Да, и, если паралич в ближайшее время не пройдет, то мириться я с этим точно не намерен и буду стараться вернуть здоровье любыми доступными методами. Ведь, пока не попробуешь, не узнаешь, что в итоге может помочь. Надеюсь, в итоге, все будет хорошо в любом случае.
– Простите меня за бестактность. К моему стыду, эти слова должны были исходить от меня, чтобы поднять вам настроение и вселить уверенность. А вы меня просто удивили своим отношением к такой непростой ситуации, в которой оказались.
– Оставьте, доктор. Не нужно извиняться. Мне уже достаточно много лет и хандрить по поводу случившейся неприятности я не намерен.
– Вы так легко говорите о сковавшем вас параличе, как о досадной неприятности. Просто в моей практике такого отношения пациентов к этому ужасному диагнозу еще не встречалось. Всякое бывало, и истерики, и попытки суицида, да много чего было, вплоть до расстройства психики.
– Не дождетесь. – Сказал я доктору и рассмеялся. Еще раз мысленно поблагодарив свой мозг, что он у меня такой хороший и не дает сойти мне с ума. Хотя пора завязывать говорить со своим мозгом, а то это уже клиникой попахивает. Ведь у Рила стояла нейросеть и взаимодействие с ней точно шизофренией не назовешь. Хотя в робкой надежде, мысленно позвав Риту, закономерно никакого отклика не получил и с легкой грустью окончательно успокоился.
– Результаты вашего обследования показали, что ваш организм в полном порядке. Никаких отклонений, кроме возрастных, не обнаружено. Если бы не паралич, то я поздравил бы вас с прекрасным здоровьем для ваших лет. Но увы, похоже ваше состояние напрямую связано с нарушениями в деятельности центральной нервной системы. И, несмотря на высокий уровень развития медицины в мире, процессы, происходящие в головном мозге ничтожно мало изучены. Поэтому делать прогнозы или давать конкретные рекомендации я не могу и не имею права. Мы понаблюдаем вас в течение трех дней и, в случае отсутствия положительных сдвигов, выпишем вас домой. А там сами знаете, дома и стены помогают. Отдыхайте, Степан Андреевич, набирайтесь сил. Позову сейчас санитара, чтобы он вас усадил поудобнее и телевизор включил.