Один из рода - стр. 22
Собственное лицо виделось юноше не лишенным аристократического изящества. Небольшой нос, круглый подбородок, изящная линия лба, маленький рот и губы – все это казалось ему весьма привлекательным. Но главным предметом гордости служил богатый вихор из черных вьющихся волос. Прямо—таки, гусарский вихор!
–Ч-т знает что!– воскликнул Иван, подставляя щеку под бритву. – Степка, вот это Петербург! Уже белый день, а, пожалуй, придется свечи жечь, чтобы не порезаться во время бритья!
–Будьте спокойны, барин, не обрежу!– слегка поморщился от черного слова Степан.
–Так режь!– Иван приподнял подбородок, чтобы лакей мог обернуть его грудь салфеткой.– Режь брат, я верю тебе!
–С чего бы вам не верить, барин? – пожал крепкими плечами Степан.– Я ж вас с младенчества знаю. Все при вас. Вы мне родной. С какой стати мне вас резать?
–Откуда мне знать? – лукаво покосился Иван на бритву в руках слуги. – Может, затаил что на меня?
–Бог с вами барин! – устало отозвался лакей, взбивая мыльную пену в чашке.
Он привык уже к чудачествам молодого барина, который увлекался чтением газет и считал себя «просвещенным человеком».
–Так как же, Степан,– вкрадчиво напомнил ему барчук,– давеча ты говорил, что хотел бы вольную получить, а теперь говоришь, мы родные. Где же тут логика?
–Что?– остановился на секунду Степан.– Вы уж, простите, но не понимаю я ваших словечек модных.
–Противоречие тут, я говорю!
–Никакого противоречия не вижу! Получил бы вольную и остался с вами.
–А зачем тебе вольная тогда? – удивился Иван.
–А вот затем, чтобы лучше понимали, что я искренне вам служу, а не по надобности.
–Ну, ты даешь, брат! – рассмеялся Горшков.
–Поберегитесь, барин, не дергайтесь, а то и в правду обрежу.
Иван немного помолчал, размышляя о том, что в Николаевке начался купальный сезон. Он тяжело вздохнул, взглянул с тоской в тусклый проем окна на серое небо и продолжил терзать слугу своими фантазиями:
–Степан, а если бы не тебе одному дали вольную, а всем крепостным разом, ты бы хотел?
На мгновение рука слуги повисла над щекой барина, на лбу сложились складки сомнения, но тут же разгладились.
–Нет,– решительно ответил он.
–Но отчего же?– удивленно приподнял бровь барин.
–Если все вольные, в чем тут интерес? Если бы, к примеру, все генералами были, кем бы они командовали?
–Чудак ты, Степан!– закатил глаза к потолку Горшков.
–Диколонить будем, барин?
– Разумеется! Я сегодня на обед к Софье Александровне.– Только экономно расходуй! Новый покупать не на что.
– Знаю я, как не знать!– пробормотал слуга.– Вы уж, скорее женитесь, а то скоро и на мыло не будет.
–Ну, ты поговори мне!– нахмурился Горшков.
Степан, молча, принялся собирать мокрые полотенца и вытирать бритвы. Иван тут же забыл о том, что рассердился. О трудном финансовом положении семьи думать не хотелось. Он подошел к окну и стал наблюдать, как два мужика, что—то выгружают из подводы, перегородившей весь переулок.
–Мостовая мокрая, ночью был дождь. Снова,– вздохнул он.– Ах, братец, сейчас бы в деревню!
–Да куда уж лучше,– мягко согласился Степан.– Но не возможно и думать при нынешнем самочувствии барина.
–Да, уж! – помрачнел Иван. – Затянулась болезнь. И теперь, доктор сказал, необходимо ждать кризиса в самое ближайшее время. Скоро будет ясно, если надежда или ждать скорой развязки.