Одесса таким не мама - стр. 5
Лиза поблагодарила гостя за сообщение и беспокойство, потом сказала, что будет стараться выжить сама и на том они расстались. Жизнь жестоким образом поставила её перед фактом – она осталась одна на семнадцатом году жизни. Да, она была статная, привлекательная внешне и умная девочка, но она – таки была девочка, пусть даже уже девушка, но теперь абсолютно одна.
Совсем недавно, её кормили, поили, одевали, давали какие-то карманные деньги, а сегодня – и ей этого никто не даст, даром, как до сих пор. Ей некому пожаловаться, если кто-то обидит, не с кем посоветоваться, да и не с кем просто поговорить – одна дома. Учебу пришлось оставить. Руководство училища, сожалея о потере лучшей студентки, помогли Лизе, чем могли – выдали ей свидетельство об окончании с отличием краткосрочных курсов продавцов продовольственных товаров. На этом её «университеты» закончились. Надо было жить, а чтобы жить – надо было идти работать.
Все, что осталось от отца с матерью, в плане их профессиональной деятельности, – одну из двух швейных машин, различные подсобные инструменты, материалы – мелочи, Лиза продала по дешевке, бывшему папиному коллеге-закройщику, здесь же на Слободке, который, по доброте душевной, помог ей устроится на работу в столовую на Слободском рынке, официанткой. Лизе нравилась работа, в первую очередь тем, что она всегда была при деньгах. Пусть это были и не её деньги, а просто выручка, но то, что она, весь рабочий день, держала их в руках- уже грело её неравнодушную к деньгам, душу… Ну и потом- в тепле, постоянно во внимании, к тому же- питание бесплатное. Все-таки лучше, чем стоять зимой на улице у прилавка и торговать мерзлой тюлькой…
Там её и приметил один механик с торгового судна, в период межрейсового отдыха. Сам он был из Слободки, после плаваний обычно отдыхал на базе моряков, но иногда заглядывал в места своего детства и юности. Родных у него там уже не оставалось. Но были знакомые ребята, школьные друзья.
Он, как увидел Лизу, сразу «запал» на неё, начал возить подарки, цветы. Парень был собою видный и на Слободке авторитетный, с молодости. Он объявил публично, что Лиза его невеста и, если кто-то с этим не согласен, то будет иметь дело с ним и его друзьями по команде их судна, которое сейчас проходит «докование» в одесском порту. Он начал приходить к Лизе домой, с самыми серьезными намерениями. Они расписались в Загсе, был небольшой вечер в той же столовой, где Лиза работала. Лиза поменяла фамилию Шварцман на Кузьменко и прожила с нею всю свою жизнь.
Муж-механик, как уже женатый человек, добился выделения небольшой отдельной комнаты на базе моряков, там они и жили с Лизой. Он устроил её буфетчицей в одной из припортовых так называемых – «Чайных». И ей было удобно ходить на работу, и ему не надо было добираться в её дом на Слободке. Лиза пустила в свой дом в качестве квартирантов молодую семью из местных, платили они немного, но все-таки – платили, да и за домом присматривали. Вроде бы немного улеглась горечь потери родителей, у мужа были деньги, заработанные за длительный торговый рейс, Лиза тоже неплохо зарабатывала по умеренным потребительским нормам и жизнь молодой семьи вроде бы налаживалась к лучшему.
Потом муж ушел в очередной многомесячный рейс, Лиза жила сама на базе моряков, без особых приключений. К 17 годам, она уже выглядела вполне созревшей девушкой, рослая, статная, приятная на вид и, к тому же – не глупая. Возле буфетной стойки, где работала Лиза, прошла не одна сотня моряков и портовых рабочих, и многие из них были не прочь завязать с Лизой знакомство, но на их пути были минимум два непреодолимых препятствия – все знали, что она ждет мужа из рейса, а механика Кузьменко, знали не только, как человека достаточно сильного физически, но и непредсказуемо дурного по характеру.