Одержимый - стр. 81
— Ну, наверное, да. Я ведь похож на сюрприз. А здесь по делам проездом, послезавтра уже улетаю.
— Всего два дня получается, — отлипая от родственника, разочарованно выдохнула я, но тут же вновь улыбнулась — А я рассчитывала, что отцовский сюрприз будет с накрашенными губами и на каблуках. Думала, он меня со своей дамой решил познакомить.
Дядя Боря, привстав на цыпочки и надув губы, часто и картинно захлопал ресницами. Если бы кто-то другой начал изображать из себя женщину – это, скорее всего, смотрелось по меньшей мере пошло, а в исполнении родственника получилась умора.
— Саша, ну я не могу, смотрю на тебя и вижу молоденькую Дианку. У вас с матерью одно лицо. А помнишь, как ты у меня на коленях прыгать любила? Тряхнём стариной? — с этими словами, дядя Боря плюхнулся в кресло и, потянув меня за руку, усадил к себе на колени.
— Руки убрал! — прогремел даже не человеческий, а звериный рёв, и я не сразу сообразила, кому принадлежит голос, но блаженное неведенье продлилось недолго, до того момента пока Жданов не выдрал меня из рук родственника.
С дядей Борей мы, как пить дать смотрелись двусмысленно, и я не то чтобы поборов панику, а просто отложив её на потом, бросилась объяснять Жданову, что картинка, которую он видел и реальность — две разные вещи.
Какой там, и рта не дал мне раскрыть, отпихнул в сторону, да так грубо, что едва на ногах удержалась, но это полбеды, когда дядя Боря поднялся с кресла, кулак Жданова точным ударом зарядил ему по лицу.
Зажав рот ладонью, с ужасом наблюдала за тем, как родственник сначала осел обратно, а потом, кувыркнувшись через голову, вместе с креслом распластался на полу, при этом дядя Боря в попытке остановить полёт, успел схватить край скатерти и утянул за собой всю сервировку стола.
Думала, что хуже, чем есть, быть просто не может. Как же я ошибалась.
— Саша! — вздрогнула, услышав голос отца.
Что я там хотела получить от сегодняшней встречи? А да, чтобы папа лично убедился, как у нас со Ждановым всё прекрасно и хорошо. И что же он увидел? Нокаутированный родственник из носа, которого хлещет кровь, бормоча что-то нечленораздельное, валяется на полу ресторана, потому как у Вадима Викторовича отключился мозг и сильно зачесался кулак. А перед этим папа наблюдал, как Жданов, про доброту и заботу которого я последние недели буквально пела баллады, сначала схватил меня, что до сих пор предплечья болят, а затем толкнул, чтобы ему бить людей не мешала.
Очешуенно! Теперь у папы вообще нет повода для беспокойства…
— Мужик, а что нынче, перед тем как давать в морду, причину не принято объяснять? В мои времена сначала как бы всегда вели разговоры, а после уже по ситуации…, — кое-как приняв сидячее положение, с плохой дикцией промычал дядя Боря.
— Если не дошло, могу повторить, – рявкнул Вадим, чьё состояние, кроме как бешенством было трудно назвать, и дёрнулся с явным намерением добить.
Среагировала молниеносно, доля секунды и я повисла на руке Жданова.
— Вадим, ради бога, остановись, Борис — мой родной дядя, — преувеличив степень родства, конечно же, приврала, но то была вынужденная мера, да и просто дядя или двоюродный — суть ведь не меняется.
Жданов застыл, но кулаки не разжал, да и в его взгляде ничего похожего на раскаянье я не заметила.