Одержимый - стр. 49
— Спасибо, — допив до дна и поставив кружку на стол, поблагодарила Жданова. — Теперь я точно спать. До завтра.
— Приятных снов, Александра, — Вадим поднёс мою руку к губам и поцеловал.
Надеялась, что на этом всё, Жданов попрощался и сейчас уйдёт, но не тут-то было. После ладони он поцеловал меня в щёку, потом подтянув к себе, обнял за талию.
Пока что мужчина просто смотрит в глаза, но я его уже достаточно изучила, чтобы по затуманено-голодному взгляду понять, что одной в постель лечь мне уже точно не светит.
Ну а что я хотела, сменила тактику и Вадим, разумеется, отреагировал.
Потянув за пояс моего халата, Жданов развязал узел, но на этом он не остановился и распахнул полы. Теперь стою перед ним, можно сказать, в чём родила мать. Желание запахнуть халат обратно зашкаливает, лицо от смущения буквально пылает, сердце колотится, но на попятную не пойду, чему быть — того не миновать.
Вадим кладёт мне на плечи руки и одним рывком сдёргивает халат. Вот теперь я точно в костюме Евы, только у прародительницы, насколько помню, самое интересное место было лепестками прикрыто, а у меня там ни шиша.
Жданов отступает на шаг, так понимаю, чтобы улучшить обзор. В другой раз от стыда провалилась бы сквозь землю, но во взгляде мужчины буквально плещется восхищение и вытекает из берегов, что напрочь убивает желание стесняться.
— Ты ещё идеальнее, чем я себе представлял, — низким хрипловатым голосом произносит Вадим, поднимает руку, подушечками пальцев касается ямочки на шее и скользит вниз, проводит по груди, по животу, затем дотрагивается до места, где должны быть лепестки, на этом-то моменте из меня и вырывается весь воздух, который после потери халата держала, причём вместе со стоном.
Предательский стон послужил для мужчины сигналом к активным действиям, потому как уже через мгновение, он крепко к себе прижал, впился в губы жадным поцелуям, а его руки блуждали где только заблагорассудиться. Раньше посмеивалась над фразой «В его объятиях теряю сознание» считала - это если не полной чушью, то сильным преувеличением, а нет… То, что со мной происходит, как раз граничит с потерей сознания. Голова чумная, ноги подкашиваются, трясёт, сердце стучит, на каждое прикосновение тело реагирует как на разряд тока.
Очуметь, непросто позволяю себя целовать, а ещё и страстно на поцелуй отвечаю, при этом одной рукой обвиваю его шею, а другой глажу плечи, спину, вдобавок, по-моему, ещё и царапаю.
Только когда спина коснулась кровати, поняла, что Жданов, подняв на руки, донёс меня до постели и уложил. Изучая ртом мою грудь, Вадим прикусил горошину, выгнулась и зажала зубами нижнюю губу. Мне же умопомрачительно хорошо, почему же хочется выругаться, причём желательно матом?
— Куда? — возмущаюсь я и тяну Вадима обратно к себе, когда он отстраняется.
— Сейчас, Саша, сейчас, — рычит Жданов, а сам, нависая надо мной и упираясь одной рукой на матрац, стягивает штаны.
Чувствую, как в меня упирается что-то горячее и очень большое, настолько большое, что вообразить сложно, тут же смотрю на лицо Жданова и понимаю, он не в себе, его трясёт, взгляд обезумивший, каждый мускул напряжён до предела.
Если от объятий и поцелуев до головокружения млела, то непосредственная близость к интиму меня отрезвила, словно кто-то ледяной водой из ведра окатил. Осознаю, черту переступила, сейчас уже «Нет» не скажешь. Да и Жданов судя по виду навряд ли в состоянии остановиться.