Одержимый и Любовь - стр. 2
— Ты подрался?
— В мясо. То есть до крови.
— Что было с девушкой?
— Она больше никогда так красиво в школу не одевалась. Никогда не красилась. Свои русые волосы обрезала и прикрывала ими лицо. Но это ей не помогло. Первые две недели мне приходилось хвостом за ней ходить, чтобы не навредили. Плакала… Как же мне было больно от её слёз. Я же понимал, что её просто ради удовольствия стали преследовать. Чувство толпы. Носорогу захотелось, и, кто послабее, с ним заодно её стали лапать. Они ей прохода не давали. Я защищал, как мог. А потом Носорог спросил у меня: «Что ты лезешь, Рон? Она что, согласилась с тобой гулять?» Это был зелёный свет. Я понял, что если она станет моей девчонкой, я всем об этом расскажу, и станет спокойнее.
— Как ты предложил ей это?
— После драки. Неразумно. Мне стоило успокоиться. Но я хотел защитить. Я затащил её в тёмный угол между гардеробом и коридором, что ведёт в спортзал. Припёр к стене и…
Дальше, даже с закрытыми глазами я не хотел говорить этого.
— Ты лазал ей под одежду? Тактильный контакт был?
— Да. Я целовал её, насильно. Первый раз целовался, поэтому зубами ей все губы разбил. У неё был свитер, я под него руками залез до груди…
Сижу и чувствую, как к паху кровь подступает. Хреново моё дело! Одержимость, мать её. Хорошо хоть между мной и психологом стол, не увидит, до какой степени я тогда возбудился, так, что до сих пор вышвыривает.
— Как ты остановился?
— Она кричала, кто-то прибежал из вахтёров.
— Но ты ей предложил встречаться, ты объяснил, чего ты хочешь?
— Я хотел написать, она меня заблокировала. Сейчас я понимаю, что был для неё защитником, а уподобился Носорогу. Я стёрся для неё как личность. Я стал стадом. Любые мои попытки поговорить она пресекала. Как только я приближался, начинала кричать. Всегда просила учителей не садить с ней никого.
— Были ли повторные попытки остаться с ней наедине?
— Да. Отстающих оставляли после уроков, она каких-то девчонок подтягивала из восьмого. Ну и я напросился у математички. Она домашку делала, даже не заметила, что мы одни в классе остались… — я зажмурил крепче и так закрытые глаза. Мне есть чем «гордиться».
— Попытка изнасилования?
— Да.
— Кто пресёк?
— Тренер, Владимир Амосович. Окно было открыто, я не смог ей рот заткнуть.
— Почему именно секс? Почему ты не подумал, что можно встретиться на нейтральной территории и объяснить ей всё. Если девушка была в тебя влюблена, если вы пережили трагедию, то она бы пошла на контакт.
— Все вокруг только и говорили, что раз я с ней не спал, значит, она не моя. У меня в голове заклинило. И теперь можно вернуться к тому, с чего я начал. Когда перед тобой такое нежное, такое хрупкое тельце, становишься слабее. Но в какой-то момент ты понимаешь, что можешь взять силой. Сломить, подавить. Какое-то низменное желание, животное. Зачем долго ждать, когда можно прямо здесь и сейчас. Я же сильнее. Я же знаю, что только со мной ей будет хорошо.
— После этого случая как складывались отношения?
— В этот же вечер вернулся её брат из тюрьмы и застал сестру ревущей в комнате. Она рассказала ему, что произошло. Его звали Химер. Он мне всё лицо разбил. Но я сопротивлялся. Тогда он мне перо под рёбра вогнал.
— Ты обращался в полицию?
— Нет. Она пришла и просила за брата. Я ничего никому не сказал. А потом она стала часто прогуливать школу. Приходила, сдавала контрольные. После Нового года ездила в школу в городе. Там поступила в училище.