Одержимость - стр. 24
– Хотите, чтобы я заглянул еще раз?
– В любое время, когда будете проходить мимо.
Он ушел, словно торопился покинуть ее дом. Когда Алекс спросила о спиритизме, в нем что-то изменилось: появилась какая-то озабоченность, которую она не смогла рассеять.
Закрыв входную дверь, Алекс двинулась назад по коридору. На лестнице, ведущей в проявочную, горел свет, и она подумала: не спуститься ли ей, не посмотреть ли еще раз на фотографию? Нет, решила она, лучше сделать это утром, при свете дня, когда она отдохнет и глаза не будут ее обманывать. Она вздохнула; рано или поздно ей придется заняться комнатой Фабиана, что-то сделать с его одеждой, вещами.
Вдруг она подумала: а не оставил ли он завещания?
Алекс поднялась в спальню сына, включила свет. Комната казалась очень мирной, почти приветливой. У кровати стояли его тапочки, приготовленные Мимсой; глупая Мимса, с улыбкой подумала Алекс. Горничная восприняла известие болезненно. Бурный поток чувств – лучший способ выпустить скорбь, Алекс знала это и на миг позавидовала простоте Мимсы, ее латиноамериканскому темпераменту. Хорошо бы и ей когда-нибудь вот так научиться выпускать эмоции.
Холодные глаза Фабиана строго взирали на нее с портрета на стене.
– Не смотри на меня так, дорогой, – сказала она и опустила веки. – Господи, позаботься о моем дорогом сыне Фабиане, защити его, где бы он ни был.
Она открыла глаза, почувствовала, что они увлажнились, села на его кровать и тихо зарыдала.
Потом встала, взглянула на фотографию спортивного «ягуара» на стене и громадные стилизованные цветные постеры старых автомобилей. Его библиотечка – несколько рядов научной фантастики, книг по астрономии. Телескоп у окна – подарок Дэвида сыну на шестнадцатилетие. Алекс подошла, сняла крышечку с объектива, посмотрела в окуляр. Она помнила, как Фабиан терпеливо называл ей созвездия и планеты – Большая Медведица, Уран, Юпитер, – он знал их все. Но она так толком и не запомнила ни одной, даже Большой ковш с трудом узнавала. Теперь она смотрела на звезды. Они казались громадными. Может быть, Фабиан где-то там, среди них?
Открыв ящик комода, она принялась рыться в его носках – ядовито-зеленых, желтых, розовых. Он всегда носил яркие носки. Что-то на дне ящика привлекло ее внимание, и она сдвинула носки в сторону. Там лежала почтовая открытка с изображением длинного здания из красного кирпича, с магазинами и уличными кафе. Торговый комплекс «Куинси-маркет», Бостон, Массачусетс. Под этой были и другие открытки – все с видами Бостона: река, Массачусетский технологический институт, гавань. «Здесь произошло Бостонское чаепитие»[11] – гласила надпись. «Странно, – подумала Алекс, – он никогда не был в Штатах, даже не говорил про Америку». Откуда эти открытки на дне ящика – он словно прятал их здесь.
Той ночью она спала, не выключая света, как в детстве. Со временем это пройдет, заверил ее священник. Она заснула, потом проснулась, уставилась на зеленоватое мерцание часов и некоторое время лежала в ужасе, прислушиваясь к тишине ночи и ощущая покалывание во всем теле. Посмотрела на потолок, потом на стену, за которой была комната Фабиана.
Надпись на экране. Лицо Фабиана на фотографии.
Потом Алекс крепко сомкнула веки и попыталась вытеснить эти видения. Вытеснить всё.