Одержимость Грешника - стр. 7

Я хмыкнул. Обожаю её подколки. Но прощаю их только ей.

— Иди, одевайся, чего встала?

— А ты посмотришь?

— Конечно, — ответил я. — Вид сзади ну просто шикарный.

Тая что-то тихо пробурчала про себя и пошла вперёд — подозреваю, это были проклятия в мою сторону до седьмого колена. Но до футболки она всё-таки дошла, быстро развернула её и надела на себя. 

А я аж рот открыл. 

Капец. Как красиво и сексуально — моя простая белая футболка на её тонком теле с потрясающей фигурой, которую видно даже в балахоне, в который превратилась на ней моя вещь.

— Ложись, — похлопал я ладонью рядом с собой, заботливо откинув при этом одеяло.

Тая помялась немного, но всё же села на постель, а затем и легла. 

Я укрыл нас обоих одеялом. Прижал её к себе спиной. 

— Спокойной ночи, — сказал ей на ухо и провёл по мочке уха кончиком языка, довольно отметив про себя её дрожь и дрогнувшие губы. 

— Спокойной ночи.

Не удержался и стал задирать край футболки, пробираясь под неё рукой и кладя ладонь на её плоский живот. Хотел пойти выше, но получил по рукам! 

Немного обалдел, когда она меня довольно ощутимо шлёпнула по руке.

— Спокойной ночи, Лёш! — сказала она с нажимом и отвернулась. 

Я настырно продолжил свой путь по животу.

— Ау, — вздохнул я, когда рыжая просто от души вогнала в мою руку свои длинные острые ногти. — Ты что творишь?

Кошка дикая. Рыжая киса.

— Спокойной ночи, Лёша! — сказала она ещё громче и демонстративно отодвинулась от меня.

___

Me estás volviendo loco, mi belleza* — ты сводишь меня с ума, моя красавица (испанский, прим. автора)

3. 2.

ТАЯ.

Но разве Лёша мог не сделать наоборот?

Конечно же, нет, Северов сделал всё мне назло, и мы снова утонули в простынях почти до рассвета. 

Он меня все эти три года ждал, что ли, чёрт побери? Как зверь голодный, всё тело болит.

— Лёш, — почти прошептала я в тишине, когда мы ещё раз сходили в душ и предприняли попытку номер два немного поспать.

— А?

— А ты зачем в меня до конца?

— Ты что, не предохраняешься, что ли? — спросил он. — Ты же замужем.

— Предохраняюсь. 

— Ну и какие тогда проблемы?

— Никаких.

Ты,

Северов,

Моя самая огромная проблема из всех возможных!

Стало вдруг так обидно. Ему совсем плевать на то, что со мной будет потом, главное, что он получил удовольствие. Нет, я его тоже получила, но у этого удовольствия могут ведь быть последствия в виде двух полосок на тесте для определения беременности. Но ему словно всё равно, я будто просто расходный материал в этой цепочке Паша-я-Алекс.

— Знаешь, кто ты, Алекс? — спросила я.

— Дай угадаю — козёл? — усмехнулся он так, словно его вовсе это не трогает.

— Нет.

Да. Именно!

— Ты грешник, Лёш.

— Почему? Мы все грешны.

— Ты больше других.

— Почему же? 

— Ты заповеди нарушаешь. Смертные грехи. Знаешь такое?

 — Ты так подкована в этом вопросе? И какие же?

— «Не возжелай жены ближнего своего» и «не прелюбодействуй». Кажется, так они звучат.

— Ясно. Мне почти стыдно.

— Как мы оба будем с этим жить? — не унималась я. — И отвечать за это перед небесами, когда придёт время.

— Ой, давай вот это не будем. Я не люблю разговоры о Боге.

— Ты не веришь в него? 

— Очевидно, что нет, раз так говорю. Я — атеист.

— Зря. Когда-нибудь он испытает и тебя.

— Ну вот испытает — тогда и посмотрим. А ты считай, что это я, демон-искуситель, соблазнил тебя, такого нежного ангелочка с огненными волосами. Спи, Тая.