Очищение. Том 2. Душа - стр. 67
Он берет для этого аналитическую психологию Юнга, про которую пишет: «Подчеркнем, что речь вовсе не идет о том, чтобы повернуть развитие психологии вспять: это невозможно, да и не нужно. Наша цель совершенно иная – продемонстрировать, что возможно строить психологию на другой основе (в первую очередь на основе другой трактовки предмета психологии)» (Там же, с. 217).
Я так понимаю, что все эти баррикады из глубоконаукообразных конструкций были выстроены для защиты от собственного же сообщества – чтобы не затравили. Ну, не затем же, чтобы заявить: стройте, как я сказал, а я понаблюдаю за вами со стороны?! Но подобное массивное обоснование должно чем-то увенчиваться. К сожалению, собственные рассуждения о предмете психологии занимают у Владимира Александровича лишь пару заключительных страниц. Но приведу их как можно полнее.
«В течение многих лет наша психология пребывала в состоянии раздвоенности. Поясним это. Официальным предметом психологии была психика (психе). Назовем это декларируемым предметом.
Как показывает анализ, предмет психологии имеет сложное строение. Фундамент его составляет исходное, базовое понимание “психе”. Как это часто бывает с фундаментальными допущениями, они могут и не осознаваться исследователем, а их место может занимать та или иная “рационализация”.
Таким образом, происходит разделение предмета на декларируемый (“психе”), рационализированный и реальный.
Декларируемый предмет (точнее, та или иная его трактовка) важен для психологии, в первую очередь, потому, что неявно, но действенно определяет возможные диапазоны пространства психической реальности. То, что в пределах одного понимания безусловно является психическим феноменом, достойным изучения, при другом представляется артефактом, случайностью, либо нелепостью, жульничеством и как бы не существует вовсе.
Например, трансперсональные феномены представляют несомненную реальность для сторонника аналитической психологии и “совершенно невозможное явление” для естественнонаучноориентированного психолога, считающего психический феномен исключительно “свойством мозга”…
Нам уже приходилось писать, что беспристрастный анализ может выявить удивительную картину. К примеру, исследователь-психолог считает, что занят изучением психики (декларируемый предмет). Рационализированным предметом может быть отражение (наш исследователь изучает, к примеру, восприятие – “целостное отражение предметов, ситуаций и событий, возникающее при непосредственном воздействии физических раздражителей на рецепторные поверхности…” Отметим, что на уровне рационализированного предмета вся многомерность психики (и духовное, и душевное) оказывается редуцированной до отражения. Но самое интересное впереди.
Ведь изучается-то на самом деле реальный предмет. А в качестве реального предмета выступают либо феномены самосознания в той или иной форме, либо, вообще, поведенческие (в широком смысле) феномены. Но это только предмет науки. В исследовании психолог, как известно, имеет дело с предметом исследования…» (Там же, с. 223).
Честно признаюсь, я потерялся. Мне кажется, Владимир Александрович слишком хорош в защитах. Настолько хорош, что обыгрывает сам себя. Почему у меня такое подозрение? Да потому что я так и не понял, какова же его цель и как надо применять «рациональный анализ». Слишком умно и методологично. Но вот зато последний абзац вышиб из меня вздох облегчения, тут я хотя бы понимаю написанное: