Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание - стр. 150

Тем не менее, даже такое пустое дополнение полезно, потому что оно показывает, что «отражается», а значит, что «отражение» это содержит в себе то ли знания, то ли, говоря психологически, образы всего мира и таких абстрактных явлений, как общественная жизнь. Иными словами, эти разговоры об отражении действительности ставят вопрос: в чем хранится отраженное? И если в образах, то появляется возможность перейти к определению сознания как среды или вместилища, способного хранить образы. Как вы понимаете, такое определение никак не согласуется с определением сознания как способности сознавать. Но это не страшно и не важно пока.

Гораздо важнее, что из этого вырастает следующий вопрос: если сознание, чтобы «отражать действительность», должно иметь ее образы, то должно ли оно и создавать их? И если да, то как и из чего?

У нейропсихологии есть ответ – из чего-то в мозгу. То ли из нейронов, то ли из их связей, а может, и из глии – межклеточной жидкости. Вопрос этот нейрофизиологией не решен, и энграмма, то есть материальный носитель образов или памяти, не найдена. Это может означать, что у сознания вовсе не идеальная природа, иначе говоря, оно вовсе не является нам как шум электрических разрядов, пробегающих по клеткам серого вещества. Возможно, сознание в состоянии хранить образы прямо в себе и даже создавать их из себя.

Четвертое значение: 4. Ясное понимание чего-либо. Сознание долга. Сознание своей правоты (Там же).

Похоже, здесь то же, что и у Ожегова. Речь идет не о сознании, а о его качестве – о ясности. Но теперь это может относиться к предыдущему рассуждению, где сознание выглядело как некая среда, в которой хранятся образы. Если у такого предположения есть хоть какое-то право на жизнь, то и понятие ясности обретает совсем иное качество. Среда, сквозь которую видны образы, действительно может быть помехой видению. Ведь в приведенных примерах явно ощущается, что ясности видения и понимания что-то мешало, а потом помехи были убраны, и пришло «сознание долга», «сознание своей правоты». Каким-то образом это определение имеет отношение к понятию «суметь разглядеть», а через него связывается с пятым значением:

5. Признание в своей вине, проступке. Одно откровенное сознание может смягчить вашу участь (Там же).

Если есть слово признаться, то зачем потом еще и слово сознаться? Два слова для обозначения одного и того же нужны только тогда, когда они показывают разные стороны явления. Пусть немножко, но разные.

Я не возьмусь пока описать это различие, но оно, как кажется, связано с видением, с ясностью видения образа, который скрывается. Сознаться, вероятно, вырастает из сознать, осознать, то есть увидеть ясно и отчетливо. Что? То, что все так же отчетливо видят, как и тот, кто совершил нарушение. Сознать себя, сделать себя знамым, известным всем. Тут идет явная перекличка с понятием «совесть».

Со-весть – совместное знание, со-ведание. В точности то же, что и сознание. Какой смысл скрывать то, что ведомо всем?

Кстати, значение сознания как понятия близкого к совести, очевидно, свойственно многим языкам. Но об этом особо.

Можно ли добавить что-то в картину сознания из этой части исследования?

6. Например, то, что некоторые определения сознания возможны только в том случае, если описываемое явление является не способностью, а вещью. К примеру, хранилищем.