Очищение - стр. 48

– Мы не знаем, честно! Если бы я знал хоть что-нибудь, что помогло бы вам найти этого изверга, я бы всё рассказал! Но ничего не знаю! Светочка моя, – отец начал рыдать, – Светочка моя, всегда была особенной, а я не замечал. Всё говорил, что актерство – это не дело. Да мать тоже на словах поддерживала, но считала это делом не приличным, вот только, что мы тупые старики можем понимать? Вот Ирка её всегда поддерживала, направляла. Это она помогла ей поступить в университет. Света нежная, людей любила, искала в них добро. Верила в жизнь и в любовь. Думала, что исправить что-то может, думала, что люди могут быть добрее. Всегда рядом со мной была, а потом прибежала и сказала, что уезжает, что к вам в город поступила без потери курса. И говорит мне, мол там я буду счастлива. А я что? Говорит, что будет счастлива, я и поверил! Я же не знал, что нам с матерю потом придется её тельце четвертованное опознавать, – отец уже не говорил, а орал, не пытаясь сдерживать истерику, – Четвертовали, изуродовали лицо, обесчестили, так, что я теперь могу сделать? Что могу? Сказали бы мне тогда: " решай она или ты?" Я бы без раздумий себя выбрал! А теперь, что я могу сделать?! – Отец не сдерживая слез, дрожа всем телом, облокотился на плечо жены.

Монолог постепенно превращался в истерические вопли. В таком состоянии, в котором сейчас находились потерпевшие, узнать что-либо о жертве и её жизни было невозможно. Но Ева чувствовала, что мать что-то не договаривает, и с этим стоит разобраться. Она вопрошающе посмотрела на коллегу, но тот лишь слега покачал головой в знак отрицания.

– Следователь Голова, вы можете проводить родителей Светланы?

– Да. Конечно.

– Только потом вернитесь.

– Хорошо.

После Ева больше никогда не видела лиц этих людей, но все же слышала их голос, по крайней мере одного из них.

Она обессилено облокотилась на спинку стула, размышляя над только что услышанными словами. Информации было немного, но всё же черная дыра постепенно рассевалась, приобретая хоть какую-то форму.

– Чай с бергамотом подойдёт? – смущенно сказала Татьяна, смотря в маленькую щель приоткрытой двери.

– Если только он может воскрешать людей… Заходи.

– Я никак не могу понять, как вы к этому привыкаете? Я всё слышала, и сама ели сдерживала слезы… А… А девушку, что правда разрезали?

– Правда.

– Да уж, чай с бергамотом точно не поможет. А я могу чем-нибудь помочь?

– Давай повесим карту.

К тому моменту, как девушки закончили с картой, в кабинет к Тайновой снова зашёл Голова, он, не спрашивая разрешения, сел на стул и уставился на доску с фотографиями изуродованных людей:

– Я не знаю, как ты, Тайнова, а я с таким впервые сталкиваюсь. Ты рассмотрела все снимки с места обнаружения трупа? А её лицо, что это за психопатия такая?

– Татьяна, спасибо, можешь идти. – Помощница бросила мимолетный взгляд на пришедшего мужчину и без звука покинула кабинет, – Ты ещё не знаешь про остальных жертв. Про руку сама пока ничего не знаю, звонил Зобов, говорит труп нашли, эксперты работают. Про первую обнаруженную девушку расскажу чуть позже. А сейчас я хочу знать всё про Светлану. Я правильно понимаю, что вы так быстро опознали тело, так как она находилась в розыске, и инициаторами были не её родители?

– Да. По имеющемуся у меня отчету, о пропаже девушки заявили её парень, Михайлов Илья Сергеевич, и её подруга, Ибрагимова Ада Юрьевна. Я уже вызвал их на повторный допрос. Должны подъехать через час.