Очевидец - стр. 31

Автомобильная пробка с трудом рассосалась, и мы, пройдя мост, наконец поднялись в город. Два поворота налево, один направо, и машина остановилась возле следственного изолятора.

– Сиди тут, – сказал Костя и скрылся за дверью, над которой висела бордовая табличка госучреждения.

Возвратился он почти через час – как раз в тот момент, когда я уже проклинал себя за то, что согласился ехать.

– У самого дел по горло. Диплом на носу, – ворчал я, не обращая внимания на возгласы Блоцкого.

Однако тот не слушал меня, рассуждая о своем. В итоге до меня дошло, что арестованный по фамилии Коньков никаких доверенностей от своего имени не подписывал.

– Как то есть не подписывал? – удивился я. – В газете по-русски написано о продаже коттеджа.

– Так и не подписывал. Начальник СИЗО доверенность не заверял. Ее в глаза никто не видел, бумажку эту. Он там вообще теперь под кроватью спит – прикинь! И заявляет, что в тюрьме зреет заговор с целью свержения власти. Якобы кто-то решил завладеть учреждением на вечные времена. Это же полный дурдом получается.

В дурдом я не верил. Паша решил прикинуться, чтобы уйти от правосудия либо отсрочить момент расправы. По закону ему полагалась высшая мера. Свобода ему не светила последние лет полтораста.

– Может, и правда крыша съехала? – размышлял Блоцкий. – Такое бывает. Сидит человек, молчит – и вдруг пошел молоть чепуху…

– Но кто-то ведь дал объявление. Без участия Паши вряд ли можно продать коттедж.

– Действительно, – согласился Костя. – Без Паши тут не обойтись. Поэтому, учитывая весь этот спектакль, уши надо держать востро. «Продам!» – а сам под кровать. Где тут логика? Да и паспорт мы у Паши так и не изъяли. Говорит, потерял…

По спине у меня пробежала жгучая волна, остро ударив в копчик. И тут же заныла армейская рана. История с доверенностью не нравилась мне еще больше. От нее исходил нехороший дух. Кто-то неизвестный дал в газету объявление о продаже Пашиного дома, тогда как хозяин валялся в камере под кроватью.

Конец ознакомительного фрагмента.