Очерки по психологии бессознательного (сборник) - стр. 21

Если же мы теперь посмотрим на ту же самую клиническую картину с точки зрения «другого» инстинкта, воли к власти, то дело будет выглядеть совсем иначе. Неудачный брак родителей пациентки давал превосходную возможность для удовлетворения ее детского стремления к власти. Инстинкт власти требует, чтобы Эго при любых обстоятельствах оставалось «на высоте», какой бы путь – прямой или окольный – ни вел к этой цели. «Целостность личности» должна быть сохранена любой ценой. Всякая попытка окружающих – пусть даже кажущаяся – хоть в малейшей степени подчинить субъекта встречает, по выражению Адлера, «мужественный протест». Разочарование матери и ее невроз создали поэтому в высшей степени желаемые и благоприятные условия для реализации власти и для того, чтобы оказаться на высоте. Любовь и прекрасное поведение являются, с точки зрения инстинкта власти, замечательными средствами для достижения цели. Добродетель нередко помогает вынудить признание у окружающих. Уже ребенком она знала, как с помощью угодливого поведения добиться преимуществ в глазах отца и прежде всего подняться над матерью – и не из любви к отцу, а потому что любовь оказывалась подходящим способом для того, чтобы оказаться на высоте. Красноречивым доказательством тому является судорожный смех, охвативший ее при известии о смерти отца. Мы склонны считать подобного рода объяснение ужасным обесцениванием любви, не говоря уже о злонамеренной инсинуации, пока мы не отвлечемся на момент и не увидим мир таким, каков он есть. Разве вы никогда не видели бесчисленное количество таких людей, которые любят и верят в свою любовь лишь до момента достижения своей цели; после чего такие люди отворачиваются от предмета своего увлечения, как будто они никогда и не любили? Но разве, наконец, сама природа не поступает точно так же? Разве «незаинтересованная» любовь вообще возможна? Если да, то она принадлежит к тем высшим добродетелям, которые, как всем давно известно, очень редки. Возможно, существует общая тенденция думать как можно меньше о цели своей любви; в противном случае мы могли бы сделать открытия, представляющие достоинства нашей собственной любви в менее благоприятном свете.

Итак, пациентку при известии о смерти ее отца охватил истерический смех – она наконец достигла вершины. Это был истерический смех, психогенный симптом, нечто проистекавшее из бессознательных мотивов, а не из мотивов сознательного Эго. Это такой нюанс, который нельзя недооценивать и который дает возможность понять, откуда и как возникают известные человеческие добродетели. Нечто противоположное этим добродетелям ведет в ад или, выражаясь современным языком, в бессознательное, где издавна накапливаются антиподы наших сознательных добродетелей. Следовательно, по причине самой добродетели люди не хотят ничего знать о бессознательном; вершиной добродетельной мудрости является утверждение, что бессознательного вообще не существует. Но увы! К сожалению, со всеми нами происходит то же, что и с братом Медардом в «Эликсире сатаны» Э.-Т.-А. Гофмана: где-то существует чудовищный, страшный брат, наш собственный, плотью и кровью связанный с нами антипод, который удерживает и злокозненно накапливает все то, что мы слишком уж охотно «прячем под столом».