Очень сказочная работа 1 - стр. 13
Мои оправдания, что я полностью русский и в доску свой, в расчет могут и не принять, ведь раньше татарином называли любого сомнительного человека, появившегося с юго-востока, и плоховато знающего наш язык. Говорят в этом тридевятом сказочном царстве-государстве наверняка на древнерусском, чуждом и непонятном для меня языке. И за два месяца такого полиглота как я, никакому языку обучить невозможно.
Школьная учительница-англичанка за несколько проведенных в моем обществе лет с этим смирилась и ставила дежурные трояки, уже даже не пытаясь вникать в бездны моей лингвистической тупости и бездны моего незнания языка Шекспира и Байрона. Попытки объяснять мне все эти презеты и континиумы, борьбу за разучивание минимального словарного запаса, не говоря уж о правильном произношении, она бросила еще на первом году нашего знакомства. Приливы неистового гнева, который охватывал ее первое время после моих блестящих ответов с дежурным криком непонятно что обозначающем: «Анде зе до»! – тоже постепенно сошли на нет. А тут вдруг я бойко заговорю на практически неведомом мне языке всего за каких-то два месяца? Ну это просто какая-то нереальная задача! Впрочем, чего мне больно бояться? Пусть позабавятся шестьдесят дней, а потом уволят без выходного пособия, не обеднею, ведь у меня и сейчас ничего нет.
Тут пришла мама с вопросом, какие еще теплые вещи мне будут необходимы для будущей поездки, и взялась мерять матерчатым метром мою поясницу перед непременной покупкой нужнейшего пояса из собачьей шерсти. Следом заявился отец с выяснениями, какое оружие для самозащиты я предпочитаю: электрошокер, газовый баллончик или пневматический пистолет. Ужас вновь охватил меня: мало того, что в дороге все равно отнимут деньги и пояс из шерсти лучшего друга человека, так еще и надают по шее за попытку самозащиты. Ну, а на прощанье наверняка еще разрядят в меня же бывший моим шокер, брызнут в нос из моего же баллончика и добьют резиновой пулей из моего же пистолета в лоб.
От всего этого я сбежал на улицу и пересидел пару часиков на лавочке подальше от отчего дома, игнорируя родительские звонки по телефону. Как-то все было зыбко, чревато неожиданностями и грозящими мне опасностями. Конечно, очень хотелось пойти по проторенному уже несколькими поколениями пути: получить высшее образование за родительский счет, не обращая внимания где и какое. Но ведь Вольдемар Иванович был абсолютно прав – в этом случае меня ждет безрадостная и полунищая жизнь, а точнее даже не жизнь, а жалкое существование.
Но его манящий вариант выглядел как-то уж очень опасно. Боевые тренеры легко могут сломать мне руку или ногу просто невзначай, о чем-нибудь задумавшись, или зарубить тяжелым мечом. Могут между делом наколоть на копье или всадить стрелу между глаз. И на прощанье вздохнуть: уж очень он был неловок. Могу убиться сам, свалившись с лошади. Не сумев увернуться, получить кистенем или дубиной от сокурсников. В общем, куда ни кинь, всюду клин. Разумеется, лучше отказаться. Я же совсем не герой, и эти опасные приключения мне совершенно ни к чему. Значит, вперед, в безрадостное и унылое существование? Я чуть не завыл от такого выбора. Обдумывал долго и, наконец, так ничего и не решив, с тяжелой душой направился к Палычу. Вдобавок чую – нет у меня никаких таинственных способностей, перепутала меня птица Гамаюн с кем-то умным, боевым и ловким. И никакого влияния заповедника «Самарская Лука» здесь, в Самаре, я не ощущаю. Тридцать километров, это вам не хухры-мухры какие-нибудь, а слишком значительное расстояние.