Очаровательное массовое самоубийство - стр. 12

Принялись изучать базу данных. Естественно, искали прежде всего среди живущих поближе. Начали со стопки писем из Хяме. Релонен прочитал пятнадцать штук, полковник – двадцать. Деревенских жителей из Хаухолы, Сюсмя и их окрестностей решили в расчет не брать – крестьяне не годятся для секретарской работы. Откопали трех учителей начальных классов, старую деву из Форссы. В Хумппиле нашли профессиональную секретаршу на пенсии, Кука-Марию Оваскайнен из Кемеры. Следующей попалась проректор местного училища Хелена Пуусари из Тоялы, тридцати пяти лет, она преподавала основы деловой переписки. Обе женщины разочаровались в жизни и всерьез подумывали о самоубийстве. К тому же они доверительно оставили свои адреса и телефоны. Было уже поздно, но дело не терпело отлагательств, поэтому мужчины решили немедленно связаться с обеими дамами. Сначала позвонили в Хумппилу, но им никто не ответил.

– Наверное, уже успела наложить на себя руки, – предположил Релонен.

В Тояле проректора Пуусари тоже не оказалось на месте, но автоответчик предложил оставить сообщение. Полковник Кемпайнен коротко представился, извинился, что пришлось звонить в столь позднее время, ведь дело шло к полуночи, коротко изложил суть проблемы и добавил, что они с товарищем хотели бы с ней встретиться. Кемпайнен и Релонен вознамерились немедленно отправиться в Тоялу. Они уже порядочно выпили и понимали, что садиться за руль в таком состоянии опасно, но решили, что ничего хуже, чем в подпитии разбиться насмерть, им не грозит. Так что в путь! Полковник вел машину, Релонен перечитывал вслух письмо проректора Пуусари:

– Жизнь моя дошла до высшей своей точки. Рассудок мой в опасности. Детство мое было безоблачным, характер веселый, оптимистичный, но за последние годы здесь, в Тояле, я очень изменилась. Моя самооценка раздавлена. Обо мне в этом маленьком городке ходят всякие сплетни. С мужем я развелась десять лет назад. Здесь, в Тояле, это тоже обычное явление. Но после развода я больше не хотела или не могла вступать в отношения с мужчинами, особенно в постоянные. Может, у меня паранойя, но мне уже несколько лет кажется, что за мной постоянно следят и все записывают. Я чувствую себя пленницей местного сообщества. Даже воспитательная работа, которая казалась мне когда-то такой интересной, опротивела. Я стала настоящей отшельницей. Не могу ни с кем разговаривать, никому не доверяю, и, по-моему, не без причины. Меня считают очень чувствительной натурой. Может, отчасти это так и есть. Вообще я человек прямой и не отказываю никому в дружбе. Но постепенно я поняла, что люди не отвечают мне тем же, и не только здесь, в Тояле, но и в целом мире. Я больше не выдержу. Хочу просто заснуть и не просыпаться. Надеюсь, что к моему признанию вы отнесетесь с пониманием. Если о нем узнают, это только усугубит мое положение. Я уже не вижу другого выхода, кроме как наложить на себя руки.

В полной тишине они ехали по дороге Хяме. Спустя какое-то время Релонен сообразил, что они доберутся до места глубокой ночью, неплохо было бы извиниться за беспокойство и подарить проректору Пуусари, ну, скажем, букет цветов. Полковник с ним согласился, но выразил сомнение, что в это время суток где-то можно купить цветы: магазины-то уже закрыты. Релонен на секунду задумался и предложил нарвать у дороги полевых – самый разгар цветения, а заодно можно и нужду справить. Выбрав подходящее место, он попросил полковника остановить машину. Релонен исчез в темном лесу. Полковник, покуривая, ждал у машины. Это собирание цветов начинало его раздражать. Он крикнул Релонену, чтобы тот возвращался. Пьяный голос откуда-то из леса ответил, что нашел цветы. По крайней мере, свежие листья точно. Полковнику показалось, что Релонен идет к дороге, и он медленно поехал вперед. Через полкилометра полковник увидел на темном асфальте Релонена. В одной руке у него был букет кипрея и других полевых цветов, в другой – самодельная клетка из проволоки. Полковник остановил машину и увидел, что в клетке кто-то сидит и шипит. Енот. Релонен был страшно горд. Он рассказал, как долго ходил, собирая цветы, и вдруг наткнулся на капкан. Он жутко испугался, когда зверек начал орать. Вот он, настоящий живой енот. Его ведь можно подарить проректору Пуусари, правда? Полковник считал, что дикий зверь – не самый подходящий подарок для незнакомой женщины, думающей о самоубийстве. Он попросил Релонена отнести зверька вместе с клеткой туда, где взял. Разочарованный, Релонен скрылся в лесу, а вернувшись, объявил, что не смог найти место, где подобрал зверька. Тогда полковник предложил приятелю оставить клетку где-нибудь в лесу, но тот не согласился. Что, если лесник, поставивший капкан, не найдет зверька в другом месте? Енот в клетке умрет от голода и жажды. Полковнику пришлось признать, что енота нельзя оставлять где попало. Выпустить зверька Релонен отказался. Вдруг он бешеный? В любом случае он представляет угрозу для птичьих гнезд и мелких грызунов. Он положил клетку в багажник, а сам с цветами в руках сел на переднее сиденье рядом с полковником. Настроение у полковника испортилось: друг был пьян и неадекватен. До Тоялы они ехали молча. В три часа ночи, в центре Тоялы, на третьем этаже четырехэтажного кирпичного дома, Релонен и полковник Кемпайнен позвонили в дверь проректора Пуусари. Релонен держал клетку с енотом и увядшие лесные цветы. Дверь отворилась, их пригласили войти. Хелена Пуусари оказалась крупной рыжеволосой дамой в очках. У нее было решительное лицо, но выглядела она уставшей. Походка стремительная, но при этом женственная. На ней был прогулочный костюм и туфли на высоком каблуке. Она была озадачена. Подумать только: такую милую женщину в этом городке почти довели до самоубийства. Проректор Пуусари попросила оставить клетку в прихожей. Она подала гостям кофе с бутербродами и предложила по рюмочке ликера. Поговорили о деле. Госпожа Пуусари, оказывается, боялась, что за объявлением в газете стоят какие-нибудь аферисты, но все-таки решила рискнуть. Теперь же, когда она познакомилась с авторами объявления, то есть с Релоненом и Кемпайненом, ей стало казаться, будто их свело само провидение, ведь беда-то у них общая. Еноту она не очень удивилась. Она бы тоже не оставила зверька умирать в лесу.