Оцепеневшие (сборник) - стр. 19

– Что с тобой станет?

– Саша!

Ковалев придвинулся к ней ближе.

– Скажи мне!

В голосе парня зазвучали настойчивые нотки.

Ирма подняла руку с божьей коровкой, другой ладонью прикрывая глаза от слепящего солнца. Пестрое насекомое бестолково ползало по руке девочки, словно раздумывая, как ей поступить – взлететь в небо или лучше спуститься вниз.

– Ты когда-нибудь слышал про такое слово «донор»?

Саша на минуту задумался, лихорадочно отыскивая ответ в закоулках мозга.

– Я не знаю, что это, – честно признался он. – Но я слышал, что вроде у каких-то доноров берут кровь.

– Доноры сдают не только кровь. Все наше тело – это как запчасти для другого тела. Больного тела, – подчеркнула Ирма.

Божья коровка наконец решилась. Расправив свои крылышки-полусферы, она взмыла в синий, прогретый солнцем воздух.

Ирма потерла ладони друг о друга и посмотрела на Сашу.

– Мои приемные родители хотят помочь своей родственнице. У нее больное сердце. А мое сердце здоровое и подходит ей в самый раз.

Десятое октября

Синоптики предсказывали дождь, но, как это часто бывает, их прогнозы не сбылись, и на этот раз погода преподнесла самый настоящий подарок в виде чудесного теплого вечера, эдакий ускользающий лоскуток бабьего лета.

Саша бодро шагал по улице, с удовольствием вдыхая всей грудью вечерний воздух, наполненный запахом осенней листвы. Он бережно держал перед собой громадный букет кипенно-белых роз. Тридцать девять красавиц, одна к одной, с толстыми длинными стеблями и крупными полураскрывшимися бутонами – Ковалев специально выбирал такие, чтобы цветы простояли как можно дольше. Он потратил на этот букет все свои сбережения, но ничуть не жалел об этом. Когда идет речь о любимой, разве деньги имеют значение?!

«Ирма. Ирмочка», – мысленно повторял он, улыбаясь. Розы источали одуряющий аромат, который напоминал ему Ирму – от нее всегда вкусно пахло.

Она будет необычайно рада подарку.

Любой человек будет рад подарку. А когда тебе осталось жить два дня, ты будешь рад вообще любому подарку, хоть облезлому карандашу со сломанным грифелем.

Так рассуждал Саша Ковалев, направляясь к дому возлюбленной.

«Ирма наверняка дома, – думал он. – Как и ее родители. Ведь самое главное – ее родители. Приемные родители».

Уже через несколько минут Саша стоял у квартиры Ирмы. Указательный палец аккуратно нажал на звонок, и стало слышно, как в коридоре раздались шаги.

Дверь распахнулась, и Саша подался вперед, с улыбкой глядя на папу Ирмы. Мужчина с удивлением смотрел на него поверх очков.

– Если вы к Ирме, то она ужинает, молодой человек, – сказал он не слишком дружелюбно. – И, позволю заметить, время для подобных визитов уже довольно позд…

– Мне нужны вы, – не дал ему договорить Саша. Он отстранил от груди букет, и глаза мужчины округлились – в другой руке Ковалев сжимал туристический топор. Розы с тихим шелестом посыпались вниз.

Саша усмехнулся, увидев, как побелело лицо его собеседника. Этот трюк с цветами Ковалев видел в каком-то фильме, только там у главного героя вместо топора был автомат или пулемет. Пулемета у Саши, ясен пень, не было, но в деле, которое он задумал, сгодится и топор.

Папа Ирмы попытался захлопнуть дверь, но Саша оказался проворней. Яростно вскрикнув, он перехватил топор второй рукой и с силой опустил его на лицо мужчины. Стальное лезвие перебило дужку очков, глубоко разрубив лицевую кость. Из разверстой раны хлынула пенящаяся кровь.