Обжигающий лед - стр. 24

– Хочу поцелуй.

Положив ладонь мне на затылок, он прижимает меня к себе, и его язык двигается в том же неторопливом темпе, что и член у меня внутри. Когда я отстраняюсь, задыхаясь, он покрывает влажными поцелуями горло и грудь.

– Должен сказать, что я влюблен в твою грудь, – говорит он, потираясь о нее носом.

– Можешь с ней встречаться. Она любит белье из «Викториас Сикрет», – смеюсь я вперемешку со стоном, когда он грубо обхватывает губами сосок.

От смеси ощущений – его члена внутри, моего клитора, трущегося о него при каждом движении, его зубов, терзающих чувствительный сосок, – я срываюсь, не выдержав. Алекс присаживается, не давая упасть на дрожащих руках. Оргазм такой сильный, что перед глазами чернеет и пляшут серые звезды.

– Тебе хорошо? Приятно? Господи, Вайолет, я чувствую, как ты кончаешь.

Я бормочу что-то бессвязное ему в шею. Потом с абсолютным ужасом понимаю, что повторяю одну и ту же фразу: «Люблю твой член». Не хочу даже представлять, что бы со мной было, если бы я случайно забыла сказать про «член» и призналась ему в настоящей любви. Разумеется, я его не люблю. Его пенис – другое дело. Чтобы заткнуться, я кусаю его за плечо и просто постанываю, как в порно. Так безопаснее.

Он приподнимает мою голову, не давая кусаться. Я оставила огромный засос. Даже несколько на самом деле. Его губы касаются моих в мягком поцелуе. Алекс шепчет мне в рот, как ему хорошо, как он сейчас кончит, как ему нравится смотреть на меня во время оргазма. А я все кончаю и кончаю, не останавливаясь. Оргазм захлестывает меня взрывом, подобных которому нет. Алекс толкается в последний раз и стонет.

Я распахиваю глаза, потому что, черт, хочу это видеть. Он напрягается, и по телу пробегает мелкая дрожь, как при слабом землетрясении. Впервые в жизни я чувствую, как дергается и пульсирует во мне член кончающего мужчины. Надо будет запомнить; потом воспользуюсь, когда буду дрочить.

Алекс падает на кровать, увлекая меня следом.

– Даже лучше, чем в первый раз.

Сил, чтобы говорить, нет.

– Обалденно. Устала.

Он тихонько смеется, поглаживая меня по волосам. Ждет несколько минут, а потом осторожно выходит. Ставит будильник, оставив ключ-карту на тумбочке. Стоит одеться и уйти, но тело не слушается. Я бормочу, что мне нужно в номер, но выходит бессмыслица. Алекс выключает свет и обнимает меня, притягивая к себе.

– Поспишь рядом?

Его губы касаются моего виска, а я прижимаюсь щекой к его груди и отключаюсь.

Я просыпаюсь резко, вся мокрая. Часы без очков не видно. Алекс обнимает меня, уткнувшись лицом в волосы. Рука у него чертовски тяжелая. Я поднимаю ее – не без усилий – и осторожно сползаю с кровати. Бедра и киска болят, а по коже, которую больше не согревает жар Алекса, бегут мурашки.

Осознание, что я натворила, бьет по лицу боксерской перчаткой. Я переспала с сокомандником Бака. Которого я точно еще увижу. И не один раз. Чем я только думала? Он – хоккейный шлюхан, а я теперь – хоккейная подстилка. Я смотрю на него, одиноко лежащего в хорошо послужившей нам кровати, и меня охватывает стыд, смешанный с возбуждением. Он дико горячий. И бормочет что-то во сне, так что я, прихватив ключ и пижамные штаны, на цыпочках пробираюсь в гостиную. Шарюсь в темноте в поисках футболки. Она валяется на диване, но очки найти так и не получается.